Признаком того, что это безумие уже распространилось в нашем обществе, является то, что именно юристам доверено выносить решения по историческим повествованиям. При обеспечении соблюдения законов против отрицания геноцида судам все чаще придется выносить решения по этим эпистемологическим битвам. Когда юридический дискурс совпадает со здравым смыслом, это может быть не так уж и плохо. Обратите внимание, например, на простые слова судьи Верховного суда Лос-Анджелеса, вынесшего в 1981 году решение по делу «Мермельштейн против Института исторического обзора [фальшивого академического института в индустрии отрицания Холокоста]»: «Суд обращает внимание на тот факт, что евреев убили газом в концентрационном лагере Освенцим в Польше». Существование Холокоста не подлежит обоснованному оспариванию: «Его можно немедленно и точно определить, обратившись к источникам разумной и неоспоримой точности. Это просто факт»[514].
Это просто факт. Такие факты, конечно, могут быть неуловимыми, а их детали - непроницаемыми. Даже полностью транслируемое по телевидению злодеяние, каждый записанный кадр которого повторяется каждый час в выпусках новостей (в отличие от многих не попавших в кадр убийств), редко бывает полностью однозначным. Все стороны в войнах в бывшей Югославии будут отрицать реальность, интерпретацию и значение каждого такого образа. Каждый убедил себя в своей невиновности. Но это только их убеждение. Где-то есть неуловимая точка обзора, которая находится не на стороне какой-либо стороны, а лишь несколько за пределами территории обеих сторон. Отсюда можно наблюдать рутинное преувеличение и подтасовку фактов; сокрытия могут быть сфотографированы (тайные могилы, уничтожение улик, очистка ранее сфотографированного места захоронения), а голоса эквивалентов Караджича записаны на пленку («Так называемая резня»; «нет приказа их убивать»); истории о зверствах являются частью международного заговора против сербов, возглавляемого странами Ближнего Востока, которые контролируют Запад, нефтяные рынки и CNN»; «тела были солдатами-мусульманами, убитыми в законных боевых действиях»). С этой точки зрения наблюдатели могли бы согласиться, по крайней мере, с одним утверждением истины: за пять дней солдаты боснийских сербов убили по меньшей мере 7000 в основном безоружных боснийских мужчин-мусульман. Когда будет создан Международный уголовный суд, тогда – несмотря на все недостатки судебного дискурса как хранилища истины – можно будет прийти к выводу, подобному выводу судьи из Лос-Анджелеса: «Это просто факт».
Такие концепции, как «сокрытие», предполагают, что скрывается не очередной риторический прием, а повествовательная истина с моральным подтекстом. Некоторые люди отдавали приказы, другие подчинялись им, еще кто-то был равнодушным наблюдателем. Это не означает, что тексты и изображения подобных событий имеют для всех одно и то же значение. Вся моя книга пытается продемонстрировать обратное. Отчаяние Брехта, Бенджамена, Леви, Оруэлла и Штайнера проистекает из испытываемого чувства неспособности отобразить уникальность каждого конкретного злодеяния, а также передать их универсальный смысл. Такое же отчаяние было у журналистов в Руанде в 1994 году: как описать убийство людей с помощью мачете, дубинок и кухонных принадлежностей; 800000 убито за сто дней, по пять человек убито каждую минуту – в три раза больше, чем число евреев, погибавших за такой же отрезок времени в период Холокоста, – число, которое привело бы к гибели десяти миллионов человек за четыре года. Корреспондент Associated Press в Западной Африке пишет: «Я сомневаюсь, что есть какое-либо другое место в мире, где так много людей, зарабатывающих на жизнь писательством, использовали фразу: «Слова не могут описать…»[515].
Писатели, размышляющие о Холокосте, и журналисты, пишущие о Руанде, выражают одно и то же обескураживающее ощущение: паралич языка, непреодолимую пропасть между языком и событием, которое он должен описывать. Это не имеет ничего, вообще ничего общего с «доказательством» существования события. Вы не можете говорить о «неадекватности» или апеллировать к поэтическому молчанию, не зная, где находится неадекватность и о чем вы молчите.
514
Цитируется по: Erich Kulka, «Denial of the Holocaust», in I. W. Charny (ed.), Genocide: A Critical Bibliographical Review, vol. 2 (London: Mansell, 1991), 55.
515
Mark Fritz, цитируется по: Susan D. Moeller, Compassion Fatigue: How the Media Sell Disease, Famine, War and Death (London: Routledge, 1999), 297.