В этой долговременной истории утверждения о том, что потоки новой информации приведут к чрезмерной стимуляции, усталости от сострадания или выгоранию доноров, являются эфемерными клише. Журналисты и гуманитарные организации могут беспокоиться, что одни и те же старые изображения утомят их аудиторию, но нет никаких доказательств того, что это происходит. Не существует и какого-то ограниченного запаса сострадания, которое сейчас исчерпано. Быстрая и массовая мобилизация в случае чрезвычайных гуманитарных ситуаций показывает, насколько легко и быстро можно принять альтруистические меры реагирования. Трехмесячная история геноцида в Руанде почти не тронула общественность, но когда история переключилась на Гому, беженцев, умирающих детей, холеру и дизентерию, реакция доноров была массовой. Вопреки модели рационального личного интереса, люди постоянно реагируют – не только на массовые бедствия, но и поддерживая традиционные благотворительные организации, агентства по развитию/помощи и другие дела (например, права животных), где на карту не поставлены никакие личные интересы.
Нет и никаких доказательств существования клише приложений к Sunday о «Me Generation» (Baby Boomers, вошедшие в возраст к 1970-м), «заботе о первом» или нарциссизме яппи. Возможно, это и не будет воплощено в жизнь, но основные принципы прав человека пользуются широкой поддержкой. Более того, хотя внутренние проблемы сохраняют приоритетные международные проблемы, такие как защита окружающей среды, права человека и помощь/развитие имеют каждый свой собственный электорат. В своем общем преодолении национальных границ они вряд ли конкурируют друг с другом. Одни и те же люди подписываются на группу организаций (моральные инвестиции в сбалансированный портфель?), таких как Amnesty International, Greenpeace и Oxfam.
Технологии глобальных коммуникаций позволяют получить мгновенный доступ к новостям в реальном времени и к сценам «реалити-шоу», в которых люди непосредственно переживают ужасы. Стандартная критика образов страдания как нормальных, стереотипных и ограниченных устаревает. Разоблачения в СМИ таких тем, как незаконные сделки с оружием, выходят далеко за рамки ожиданий и знаний радикалов шестидесятых. Группы давления, гуманитарные организации и жертвы становятся все более изощренными в повышении осведомленности общественности о человеческих страданиях.
Глобализация информационных сетей и создание универсальных культур, таких как рок-музыка, позволяют быстро передавать гуманитарные призывы. Поразительные успехи организованных Бобом Гелдофом Live Aid и мирового турне Human Rights Now показывают, что универсальные альтруистические послания могут мотивировать широкую аудиторию. Не следует принижать видение Гелдофа: музыка как символическое средство обхода традиционных структур и достижения потенциальных сторонников с располагаемым доходом, а также резервуар ненаправленной страсти, обычно не являющейся целью благотворительных организаций[524]. Немедленно вспыхнувший энтузиазм вскоре угас, но эти события возродили осознание проблем третьего мира, которые исчезли из общественного сознания вместе с остальными в шестидесятые годы.
Да, новые социальные движения заражены политикой особой идентичности. Но они также демонстрируют обнадеживающую способность извлекать выгоду из разочарования в партийной политике. Нынешнее поколение активистов не ищет сверхъестественного места за пределами левых и правых. Их привлекают дела, посвященные одной проблеме, поскольку у них нет общей программы.
По мере того, как старые структуры лояльности и идентичности – нация, класс, религия, профсоюзы, армия – теряют свою обязательную силу, могут возникнуть движения, основанные на более универсальных идентичностях. Экологическая модель «думай глобально, действуй локально» применима и к другим проблемам. Здоровое недоверие к власти поощряет эти более эгалитарные обязательства. То же самое относится и к моральному сочувствию жертвам насильственной власти, независимо от его идеологической окраски – а именно, концепции жертв, основанной на правах человека. Акцент на прозрачность и подотчетность, более пристальное внимание к общественным деятелям и регулярное разоблачение их частной жизни, без сомнения, могут перерасти в разъедающий цинизм в отношении любых перспектив перемен. Это могло бы также стимулировать участие в решении ограниченных гуманитарных вопросов. По крайней мере, это должно вызвать рефлекторное подозрение в отношении официальных опровержений.
524
Frances Westley, «Bob Geldof and Live Aid: The Affective Side of Global Social Innovation», Human Relations, 44 (1991), 1011–36.