Такое признание редко случается со стороны правительств-преступников, предоставленных самим себе. Но большинству стран, которым необходимо поддерживать демократический имидж, приходится действовать подобным образом. Они не могут бесконечно придерживаться стратегии полного игнорирования обвинений, грубого отрицания, идеологического оправдания или агрессивных контратак. Один из ответов звучит так: «Мы приветствуем конструктивную критику; по сути, мы единственная демократия в регионе и позволяем правозащитным организациям выполнять свою работу без ограничений. Мы встречались с вашей делегацией и встретимся с ней еще раз. Ситуация с правами человека не идеальна, но мы проявляем сдержанность и делаем все возможное, чтобы улучшить ситуацию. Ситуация трудная; вещи не могут быть изменены в одночасье; вы должны быть терпеливы».
Подобные высказывания вряд ли можно назвать полным признанием, в частности, потому, что они избегают конкретных деталей критикуемых нарушений. Если эти детали упомянуты, они относятся к трем категориям:
• Пространственная изоляция
Да, предполагаемое событие произошло, но это «лишь единичный инцидент». Событие не является системным или нормальным явлением; обстоятельства были особенными; жертва была нетипичной; любые нарушения возникли в результате «индивидуальных эксцессов» в рядах сил безопасности и не одобряются правительством.
• Временное ограничение
Да, именно это имело место в прошлом – до прихода к власти нового правительства, до того, как мы подписали это соглашение. Но этого больше не может случиться.
• Самоисправление
Да, мы знаем о проблеме и делаем все возможное, чтобы с ней справиться. Мы ратифицировали соответствующие документы по правам человека, приняли новые внутренние законы, встретились с наблюдателями за соблюдением прав человека, создали судебные комиссии по расследованию, назначили комиссара по правам человека, а также привлекли к дисциплинарной ответственности, наказали или отстранили от должности правонарушителей.
Подобный ответ часто бывает достаточно искренним. При частичном переходе к демократии правительство может оказаться неспособным продвигаться ее дальше из-за ограниченных ресурсов, встроенной коррупции и неэффективности, хрупкости демократических структур, риска противодействия со стороны вооруженных сил. Даже искренний ответ может быть истолкован чиновниками среднего и низшего звена как обычный кивок и подмигивание (сообщение с двойным смыслом) с позволением продолжать делать то, что они делали всегда.
Официальный дискурс неизбежно представляет собой смесь откровенной лжи, полуправды, уверток, юридического пустословия, идеологических призывов и заслуживающих доверия фактических возражений. Успех правозащитного движения отражается в том факте, что его критические обращения редко подвергается публичному игнорированию. Но этот успех содержит и опасный аспект. Перевод морального и наглядного образа злодеяний на юридический, дипломатический, ООН-говорящий и явно неэмоциональный язык «нарушений прав человека» переадресовывает ответственность за проблему профессиональному и бюрократическому картелю.
Какими бы эффектными ни были комментарии правозащитников к подобным текстам отрицания, они не имеют большого политического влияния. Даже самые разрушительные разоблачения, за которыми следуют еще более фальшивые отрицания, не нарушают порядок вещей. Могущественные правительства, особенно правительство Соединенных Штатов, по-прежнему защищают своих союзников и клиентов и отрицают свою собственную причастность. Пока их это устраивает, они будут придерживаться нарратива отрицания. Они знают, что могут рассчитывать – с очевидностью необдуманно, – что и на их собственные нарушения глаза будут закрыты. Все признают ложь, но никого это не волнует.
У правозащитников же имеется ограниченный запас ответов на официальные встречные претензии. Они могут лишь подтвердить перечень абсолютных принципов, универсальных стандартов и полных («не допускающих отступлений») запретов в области прав человека. Этот моральный абсолютизм легко игнорировать или снисходительно отвергать. «Будьте реалистами», – говорит правительство, объясняя обстоятельства, которые позволяют принципам быть скомпрометированными по очевидной необходимости. Критики предвидят точные детали этих стандартных методов нейтрализации и заранее противодействуют им. Таким образом, отчеты о правах человека начинаются с пояснения: «Нет, мы не выделяли вас для особой критики. Мы регулярно публикуем столь же критические репортажи о других странах... Да, мы однозначно осуждаем террористические акты, совершаемые вооруженными оппозиционными группировками в вашей стране; мы последовательно занимаем эту позицию в других местах... Нет, мы не принимаем чью-либо сторону в конфликте и не настаиваем на каких-либо конкретных политических решениях... Да, мы помним о долгой истории вашего конфликта; мы знаем о зверствах против ваших граждан; мы серьезно относимся к угрозам вашей безопасности».