Дома я очень смиренно рассказала родителям о предложении Ма взять меня на несколько дней во Вриндаван. Они вспыхнули и резко сказали:
«Нет, мы не можем согласиться. До сих пор ты нигде ни разу не была без нас. Как ты можешь ехать одна во Вриндаван?» Я возразила: «Я поеду с Ма и останусь с Ма, и поэтому и речи не идёт, что я буду одна. Более того, Вриндаван находится не очень далеко от Дели, и моё пребывание там продлится всего несколько дней». Но мои мольбы и аргументы не смогли смягчить их отношение, и с моей стороны у меня не было другой альтернативы, кроме как прибегнуть к тактике давления, такой как голодание, рыдания и т. д. Это, однако, помогло растопить лёд. Родители дали согласие, но при условии, что мой старый Седжа Даду (дядя моего отца), которому было около 75 лет, также поедет со мной, чтобы он мог привезти меня обратно в Дели после двух или трёх дней пребывания во Вриндаване. Я приняла это условие и была внутренне счастлива при мысли о том, что поеду с Ма и пребуду хотя бы два или три дня в её Божественном присутствии.
Мы должны были отправиться во Вриндаван на рассвете следующего дня. Итак, мы приготовились провести следующую ночь в доме доктора Сена. Добравшись туда около 10 часов вечера, я рассказала Ма, как я получила разрешение своих родителей и что моему Даду было поручено сопровождать меня, чтобы сократить моё пребывание во Вриндаване. Ма просто сказала: «Хорошо». Затем она дала указание кому-то позаботиться о ночном отдыхе Даду. Даду удалился на ночь. Лёжа в другой комнате, я не могла сомкнуть глаз, главным образом из-за Даду. «Как было бы здорово, — подумала я, — если бы я могла поехать одна с Ма во Вриндаван. В этом случае я легко могла бы остаться с ней на более длительный период, но из-за моего невезения этому не суждено было случиться…» Внезапно мои размышления о желаемом были прерваны звуком настойчивого стука в дверь, а затем я услышала, как кто-то окликнул меня по имени. Я поспешно встала, и когда открыла дверь, мне сказали, что у моего Даду высокая температура, и он в бреду. Я был ошеломлена, услышав эту неприятную новость, и опечалилась при мысли о том, что Ма, возможно, не захочет взять меня с собой, оставив моего Даду в таком состоянии. Я подбежал к Даду и нашла его в оцепенении, с высокой температурой.
Оказавшись лицом к лицу с такой мрачной ситуацией, я почувствовала себя совершенно беспомощной и пошла к Ма за решением. Я рассказала ей о состоянии дяди и взмолилась: «Ма, что мне теперь делать? Неужели я не смогу поехать с тобой?» Ма некоторое время молчала, а затем ответила: «В сложившихся обстоятельствах тебе придётся получить разрешение от своих родителей, чтобы они отпустили тебя одну со мной во Вриндаван, оставив твоего Даду». Я несколько минут размышляла над словами Ма, и моё сердце упало при мысли о том, чтобы во второй раз получить разрешение моих родителей, отменяющее их условие взять Даду с собой. Поскольку до отъезда Ма и её компании оставалось всего около часа, я поспешно нацарапала записку отцу, в которой сообщила о внезапной болезни Даду, а также о том, что Ма настаивала на получении разрешения моих родителей отпустить меня без Даду. Я отправила записку своему отцу через Гурубхая. Минуты шли, и в этой предрассветной тишине вокруг я, затаив дыхание, ждала исхода своего обращения к отцу. Я начала молиться Ма, чтобы она устранила все препятствия и трудности и дала мне возможность сопровождать её во Вриндаван. Через полчаса Гурубхай вернулся и передал мне ту же записку, которую я отправила. Развернув записку, я обнаружил внизу что-то написанное почерком моего отца. Его ответ был: «Настоящим даётся разрешение на твоё пребывание во Вриндаване только на два или три дня. Договорюсь о том, чтобы вернуть твоего Даду утром». Я побежала к маме и сообщила Ей новость о разрешении моего отца. Ма услышала эту новость с сияющей улыбкой на лице и искорками в глазах.
Как я была счастлива тогда сопровождать Ма во Вриндаван без всех препятствий, которые Антарджамини Ма устранила в ответ на мою горячую молитву. Тайна внезапной болезни Даду крылась, как я поняла, в творении лиламайи Ма, поскольку её улыбка давала безошибочный намёк.
Благодаря бесконечной милости и состраданию Ма моё пребывание с ней длилось не два или три дня, как первоначально разрешили мои родители, а превратилось в непрерывный и благословенный месяц. Из Вриндавана Ма сначала отвезла меня в ашрам Харибабаджи в Бандхе (деревня в округе Алигарх). Оттуда мы отправились в Калькутту, после Ма отвезла меня на Ардха Кумбха Мелу в Аллахабаде, а оттуда в Варанаси, и только после этого я вернулась в Дели. Воспоминания о тех незабываемых днях по-прежнему ярки в моей памяти, и я задаюсь вопросом, как трудно нам понять, где, кому и каким образом Ма может даровать свою милость. Джей Джей Ма.