— Папа, а...
— Шшш, тихо. Подождите меня здесь, — прошептал он. Холли сделала шаг назад и прижалась к Хокинсу.
Свейн вошел в помещение на четвертом этаже и осмотрелся.
Да. Это было именно то, что нужно.
Большой читальный зал с низким потолком, где было множество столов п-образной формы. Все помещение было словно одним маленьким лабиринтом. В зале было темно, лишь холодный синий цвет проникал в помещение с улицы и немного освещал его. Свейн наклонился, чтобы посмотреть под столами, и ничего подозрительного не заметил. В зале кроме него никого не было.
Читальный зал был пуст.
Он высунул голову за дверь и сказал:
— Все вроде тихо, входите быстрее.
Все вошли в читальный зал, который находился на четвертом этаже. Свейн взял Холли за руку и повел ее в глубь помещения.
— Папочка, мне здесь не нравится.
— Да, дорогая, мне тоже, — ответил Свейн, оглядываясь по сторонам.
— Папа? — раздался снова голос девочки.
— Что, дорогая?
— Пап, куда мы теперь идем? — поинтересовалась Холли.
— Туда, — указал Свейн. В углу рядом с окном вырисовывались очертания маленькой комнатки, отделенной от читального зала перегородкой. Свейн ускорил шаги и потянул дочь за собой.
Хокинс шел позади всех.
— Что это? — спросил он, указывая на серый квадрат, который возник перед ними. Это была табличка.
Соблюдайте тишину.
Проносить рюкзаки в читальный зал не разрешается.
— Дверь? — произнес Свейн.
Хокинс тоже заметил большую дверь серого цвета, которая вела в комнату вахтера. Она ничем не отличалась от множества дверей, которые можно было увидеть в библиотеках, больницах и других местах. Даже автодоводчик был стандартным. Точно такие были в больнице, где работал Свейн. Он потянулся к ручке и надавил на нее. Дверь открылась — медленно, с характерным звуком, который издавал автодоводчик. Они нужны были для того, чтобы человек не утруждал себя закрывать за собой дверь.
Свейн нащупал выключатель, но в последний момент передумал включать свет, Он мог привлечь внимание других участников Состязания. В серой комнате вахтера было много всякой мелочи швабры, щетки, совок, бутылки с моющим средством, мастика для натирания полов и многое другое. Свейн обнаружил также несколько кусков брезента. С улицы в помещение падал свет от фонарей. Перегородка от пола до потолка разделяла комнату на две части. На ней кто-то закрепил несколько полок, на которых также стояли бутылки с какой-то жидкостью. Свейн и компания проникли в комнату вахтера и закрыли за собой дверь.
Холли сидела в дальнем углу комнаты. Хокинс опустил Бальтазара на пол под окном. Он посмотрел на Свейна и кивнул ему.
— Здесь мы будем в безопасности, — сказал полицейский.
— Да, в ближайшее время нам не о чем беспокоиться, — ответил Свейн.
— Как долго вы рассчитываете пробыть здесь? — спросил у него Селексин.
— Как можно дольше, — ответил Свейн.
— Ура, — тихо сказал Хокинс.
— А как долго продлится это ваше «можно»? — не унимался карлик.
— Л не знаю, — ответил Свейн. — Может, до самого конца, но сейчас я не уверен в этом.
— Не забывайте, что ваши планы могут нарушиться, — сказал Селексин. — Даже если все участники Состязания будут мертвы, вам придется столкнуться с Каранадоном.
— Я не обязан ни с кем сталкиваться, — с недовольством произнес Свейн.
— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовался карлик.
— Я хочу сказать, что я не обязан ни с кем драться. Кроме того, яне стремлюсь выиграть в вашем дурацком Состязании. Еще я хочу сказать, что в настоящее время меня больше всего волнует судьба дочери и я надеюсь, мы все сможем выйти отсюда живыми.
— Но вы не сможете выйти, пока не победите в Состязании, сколько раз можно повторять это! — сердито сказал Селексин. Свейн нахмурился и посмотрел на карлика. Несколько секунд он хранил молчание.
— Ну, я не думаю, что это единственный способ, — сказал он тихо, почти про себя.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил с удивлением Селексин. Между ними начинался спор.
— Я сказал, что не думаю, что единственный способ выйти отсюда — это прикончить всех участников — огрызнулся Свейн.
— Вы полагаете, что сможете выбраться из лабиринта? — усмехнулся Селексин и вызывающе посмотрел на своего подопечного, Свейн молчал. Он посмотрел на Холи, которая сидела и углу комнаты и сосала свой большой палец. Селексин прервал его размышления:
— Вы серьезно надеетесь выбраться из лабиринта, мистер Свейн? — еще раз спросил карлик. Свейн не отвечал. В разговор вмешался Хокинс:
— Вы думаете, мы можем выйти отсюда? — прошептал он.
Свейн посмотрел на окна и, подумав немного, произнес: «Да».
— Это невозможно, — раздался голос помощника Бальтазара, о котором все забыли. — Это совершенно невозможно.
— А вы не вмешивайтесь! — закричал Селексин и сердито посмотрел на собрата.
Свейн уставился на карлика. Селексин все это время не повышал голоса — более того, в трудную минуту, он был, пожалуй, единственным, кто сохранял спокойствие. Помощник Бальтазара тут же сделал шаг назад и замолчал. Селексин повернулся к Свейну.
— Как? — произнес он. — Как это сделать?
— Да, как вы сможете выбраться отсюда? — повторил за карликом Хокинс.
— Вы хотите выйти? — сказал Свейн. Он не верил своим ушам. После целой лекции, которую ему прочитал этот карлик, убеждая в том, что участвовать в Состязании — большая честь, после его пламенных речей в защиту Состязания... Селексин также хотел выбраться из библиотеки.
— В общем-то, да, я бы хотел выйти из лабиринта, — ответил человечек.
— Как, и вы? Вы хотите сбежать? Прошу прощения, — прервал Селексина помощник Бальтазара, — но вы не можете.
Карлик ничего ему не ответил. Тот продолжал:
— Селексин, Состязание началось. Оно не может ни закончиться, ни остановиться, пока не останется победитель. Это единственно честный и достойный способ...