- Может, поднимемся ко мне на чашечку кофе?
Он посмотрел на меня, скорее, с удивлением. И мое сердце чуть не ушло в пятки. Промедли он с ответом хоть на четверть секунды дольше, оно, возможно, даже пробило бы в подошвах дырку и поспешило спрятаться под землей.
- Прошу прощения, уже очень поздно, - смущенно улыбнулся он. - Как-нибудь в следующий раз.
- Хорошо, - кивнула я, тоже одарив его улыбкой, хотя больше всего хотелось дать ему пощечину. - До встречи.
Мы разошлись так же мирно, как и всегда. Казалось, ничего особенного не произошло. Но на самом деле оба понимали, что значил этот коротенький разговор. Я предложила ему себя, а он отказался.
Глава 19
Весь следующий день я отчаянно злилась на Зеленова. Нет, ремонт мне по-прежнему нравился и даже очень. Но теперь мне совершенно нечем было заняться, кроме как прокручивать в голове дурные мысли. А их со вчерашнего вечера стало больше ровно в два раза. Теперь я не только боялась приближающегося стендап-шоу, но и переживала за то, как сложатся наши отношения с Евгением Шерером. Но злиться на него я не могла себе позволить, поэтому направляла волны гнева в сторону вездесущего начальника производственного цеха.
А для адвоката, напротив, находила все больше оправданий. Возможно, он просто был в тот день не в форме. Мало ли, какие неприятности могли быть на работе. Или вдруг человек какое-нибудь лекарство принял, которое вот с этим самым, за чем я его приглашала, никак не сочетается. Или как раз надел любимые трусики с Губкой Бобом и не хотел, чтобы их кто-то видел. Да мало ли что еще!
И все равно почему-то в этот день видеть Евгения мне совершенно не хотелось. Поэтому я малодушно отправила ему сообщение, что сегодня ну вот никак не могу выйти на прогулку в обычное время. И он малодушно ответил «ок». Видимо, ему тоже было не по себе после нашей последней встречи.
Я бы с удовольствием в этот день не пошла вообще никуда, но Констанция совершенно непрозрачно намекала, что ее этот вариант не устраивает. Она ходила за мной хвостиком, подскуливала и делала очень печальные глаза. Такой террор я смогла выдержать недолго, и уже через полчаса произнесла заветное «Гулять».
До парка мы добирались с предосторожностями, достойного агента 007, небольшими перебежками от дерева к дереву и с обязательным осмотром открытого пространства. Не хватало еще наткнуться на адвоката. Мало того, что он теперь наверняка считает меня развратной женщиной, так еще получит все основания полагать, что я законченная врушка.
Но нам везло. В этот вечер Евгения мы не встретили и вполне благополучно забрались в дальний уголок парка, в котором раньше никогда не были.
- Ну, побегай, - сказала я и спустила Констанцию с поводка.
А сама вновь предалась грустным мыслям. Оказалось, что вечерний осенний парк — отличная среда для их размножения. Только когда с неба начал накрапывать хмурый дождик, я усилием воли вытряхнула их из головы и позвала:
- Констанция, пойдем домой!
Но ни один черный комочек не бросился мне под ноги, виляя хвостом. Вообще-то моя собака была счастливейшим существом. Она с удовольствием ходила на прогулки и ровно с тем же чувством мчалась домой, зная, что там ее ожидает новая порция аппетитнейших коричневых комочков, над созданием которых бились лучшие собачьи диетологи.
- Кушать пора! - предприняла я еще одну попытку заинтересовать собаку.
Безрезультатно. Констанции нигде не было видно. Позвав ее еще, я снова не получила отклика и вынуждена была признать: собака пропала. В этот момент меня охватила настоящая паника. Я металась по парку с вытаращенными глазами, пугая редких прохожих.
- Вы не видели маленькую черную собачку? - кидалась я на них с вопросом.
Но в ответ люди только качали головами и меняли траекторию движения, чтобы как можно дальше обойти безумного вида женщину.
После часовых попыток вернуть беглянку я сдалась и вернулась домой в полном одиночестве. Квартира встретила меня тишиной и спокойствием, от которых я уже успела отвыкнуть. Никто не кидался мне под ноги, никто не тащил мячик, требуя немедленно бросить все дела и начать играть, никто не пытался лизнуть в доступное для этого места.
Совершенно опустошенная я прошла в комнату. На диване лежал наполовину сгрызенный тапок. И вот от этой незавершенности на душе стало совсем тяжело. Я готова была простить ей это маленькое прегрешение, как и все остальные, лишь бы она вернулась и доделала свое дело. Здесь, в тепле и уюте.