Экран моргнул, и на нем появилась новая фотография. На этот раз на снимке была запечатлена только одна закутанная в платок фигура. И эта фигура была моя.
Я вглядывалась в ту себя, какой была совсем недавно, и не узнавала. Неужели это у меня были вот эти ужасные щеки? И зализанные тускло-серые волосы? И я в самом деле считала, что мои бесцветные ресницы совершенно не нуждаются в капельке туши?
Занятая сравнением себя прошлой и настоящей, я даже не успела подумать, почему для демонстрации выбрали именно мое фото. Да, собственно, уже и поздно было гадать. Изменить все равно было ничего невозможно.
- Как вы считаете, здесь что-то нуждалось в изменениях? - обратилась к залу Лариса.
- Однозначно! - выкрикнул какой-то шутник голосом известного политика, вызвав новую порцию смешков.
Новая вспышка, и на экране появилась очередная фотография. На этот раз — стоп-кадр с того самого прямого эфира, на который меня отправил Зеленов. Я широко улыбалась, впервые за много лет подведенные глаза сияли и вообще выглядела я, надо признаться, неплохо.
- Ого! Вот это другое дело! - послышались из зала одобрительные голоса. - А с этой красоткой поближе познакомиться можно?
- Можно, - промурлыкал Ларискин голос. - Подойдете ко мне, я шепну вам ее телефончик. Потом. Если захотите.
Видимо, в темноте она чувствовала себя увереннее, раз уж начала шутить и заигрывать с публикой. Но я все еще не понимала, почему столько внимания уделялось моей, в общем-то, довольно скромной персоне. И это меня несколько напрягало.
- Ой, это же вы на фотографии, - девица, сидящая напротив, посмотрела на меня с изумлением и тут же пихнула подругу под бок: - Смотри, это она, точно она.
Девушки начали оживленно перешептываться, периодически показывая на меня пальцем.
- Вы бы еще автограф попросили, - хихикнула я и повернулась к сцене, где продолжалось это интригующее представление.
- Действительно, изменения, на первый взгляд, вышли удачными, - отвесила мне комплимент Лариса. - Но так ли это на самом деле?
Экран мигнул еще раз, и картинка снова сменилась. На нем я, со своей новой стрижкой, в потрясающе красивом платье, сидела за столом. Ну, как сидела. Голова моя упала на кипу разбросанных бумаг, глаза были закрыты, а на губах играла блаженная улыбка человека, которому наконец-то выпала возможность поспать.
Я смотрела на экран и не верила своим глазам. Неужели они, девчонки, с которыми мы бок о бок проработали столько лет, способны на такое? Ведь тогда я отрубилась только из-за того, что всю ночь писала дурацкий и никому ненужный отчет. Конечно, они все это прекрасно понимали. И тем не менее у них хватило совести сделать этот снимок. И не просто сделать, но и показать его вот так, всем.
Зрители захихикали, отпуская в мой адрес дурацкие шуточки. Но их смысл до меня не доходил. Только по все возрастающему гоготу я понимала, что остроты наверняка были очень удачными.
- Как говорила Фаина Раневская, нет смысла менять фасад, если канализация остается прежней, - продолжала Лариса. - А в данном случае, как мы видим, ремонтные работы на внутренней системе сказались губительно. Хотя, можно предположить, что здоровый сон на рабочем месте вызван изменениями в личной жизни. Мне даже страшно предположить, что в ней должно происходить, чтобы вне рабочее время человек выглядел вот так.
Я замерла. Казалось, время остановилось, и та секунда, которая потребовалась на смену изображения, показалась целой вечностью. К сожалению, только показалась. Потому что истинная вечность никогда бы не закончилась. Тем более так плачевно.
Экран моргнул и показал следующее фото из унизительной подборки. Зрители сразу загоготали с такой силой, что, казалось, еще чуть-чуть и стены нашего добротного, построенного еще советскими тружениками дома культуры, рухнут. И я не могла их в этом винить. Потому что это было действительно смешно. Монитор беспристрастно демонстрировал фото, сделанное в парикмахерской после провальной попытки отремонтировать квартиру. Мышино-серые волосы гордо вздымались над головой, намертво скрепленные клеем для обоев. Брови взметнулись трагичным домиком, а глаза смотрели на этот мир серьезно и слегка обиженно.
Да, не знала я чем обернется моя вынужденная безотказность. Ведь я сама тогда дала Лариске адрес парикмахерской. А как я могла этого не сделать, если она уверяла меня, что хочет такую же стрижку и слезно просила выдать контакты мастерицы? Какая же я была дура! Всегда! И, видимо, уже останусь ею до конца своих дней. Да, коллеги правы, ничего в моей жизни не меняется. Ни-че-го.