Послышались осторожные, крадущиеся шаги. И кого угораздило забраться в такую глушь, делать нечего что-ли этим людишкам.
Сквозь зеленые, густые заросли из деревьев, показалась стройная, высокая фигурка девушки. Она озиралась вокруг и разговаривала сама с собой.
- По моему это место подойдет, сюда точно никто не заберется!
И бросив плетенную корзинку на листву, начала быстро снимать одежду. То, что она красива, он заметил ещё из далека, но только вблизи увидел множество деталей её внешности, вызывающих восхищение. Например глаза, ярко-голубые и горящие живым огнем, ему даже казалось, что в глубине её глаз горит, маленькая искра озорства. Кожа её тела была молочно-белой, и высокая грудь идеальной формы, вздымалась от её частого дыхания. Волосы горели сияющим огнем, ярких красно-рыжих красок.
- Так, что там надо говорить, - звучало её красивое контральто. - По моему, ходить кругами вокруг дерева и читать приворотные слова. И начала бубнить, почти раздетая, странные стишки от которых хотелось смеяться, но выдавать себя пока было не простительно глупо. Очень интересно, что же будет дальше.
Милый мой, избранный,
Мне покажись и приди полюбить.
Деву чистую, что не мог позабыть!
Я призываю, тебя в этот час.
Пусть путы страстные, спутают нас.
И любовь, сердце пронзит, точно в цель.
Милый мой избранный, здесь я поверь!
Эрдан сначало всматривался в великолепное обнаженное тело, но после этих строк на него напал дикий смех. Девушка пришла за много километров, чтобы голая в лесу прыгать, от укусов безжалостного комарья, и ходить, как ненормальная вокруг дерева, ищя свою любовь. Он сначала трясся как осиновый лист, затем потерял контроль, обрел человеческую сущность, и в конце не удержавшись, собирая все сучки с треском и грохотом падающего мамонта, свалился девице под ноги. От боли свело все мышцы, дыхание перехватило и слезы брызнули, сами предательски, из глаз такого закаленного воина.
Девушка смотрела то на него, то на небо, и моргала голубыми глазищами. Помолчав секунд тридцать, но не более того, она запричитала упав на колени.
- О небо, так быстро и такого красавца, спасибо тебе!!!
И не стесняясь своей наготы, ведь по её рассуждениям - он и был её избранник, прижалась всем телом к своему небесному дару.
Эрдан замер, от ощущения нежного доверчивого тела и не стал сопротивляться. Девушка вполне устраивала его как будущая невеста и он был рад, что она выбрала это деревце из тысячи, в этом диком лесу. Такой заботы, что ему предоставила русская женщина, он не мог и представить. По моему женщины, здесь взяли обратную роль вместо мужчин, и заботились о них, и берегли их, как зеницу ока. Она с осторожностью сдувала с него пылинки и гладила ушибы, не могла надышаться и насмотреться, на своего зеленоглазого принца с высоких небес.
- Василиса, - представилась она и посмотрела почти с любовью.
- Эрдан, - ну что тут скажешь, имечко конечно не русское.
- Пойдем моё сокровище домой, я тебя накормлю, напою, и спать уложу, - и заморгала своими глазищами.
Его завели в светлую и чистую светлицу. Уж как его кормили, и блинчиками, и пирогами, и тушенным мясом из печи. Всё! Русские жены, самые лучшие во вселенной, решил он про себя. На этом дело не закончилось. В русской баньке намыли, и массаж после баньки сотворили и уложили спать на беленные простынки.
Он разомлев уснул довольный, сегодняшними приключениеми и счастливый смотрел свои кошачьи сны. Расслабление оказалось настолько дурманящим, что во сне он принял свою зверинную ипостась. Вместо мужского храпа, он издавал зверинный рык и сотрясал звуковыми волнами низкого тембра, окружающюю тишину.
Василиса проснувшись вслушивалась в рычание, от котораго волосы встали на метр в высоту. Ну как же, надо спасать своего жениха, а то сожрут, и она останется одна на всем белом свете! Не очень долго размышляя, она взяла коромысло, что невинно стояло в сенях и прокралась в комнату Эрдана.
- Ах ты чудище, ты сожрал моего жениха! И начала долбасить по бедной, сонной, голове черной пантеры.
Эрдан только успел подумать, что русские жены - ещё и самые опасные в мире. Он обернулся в человека и завыл от боли. Точные прицельные удары, по его бедовой голове, привели к кратковременному торможению эмоций. Глаза застыли в бесмысленном созерцании, мерцающих мушек бегающих перед глазками.