Я услышала, как распахнулась дверь, и поспешила покинуть кабинет. Мама выглядела потрясающе, но под глазами все равно залегли тени. Она брезгливо прижимала к себе сумочку, будто боялась, что позор отца отпечатался на стенах. Его поступок не прошел бесследно, но после того, как правда вскрылась, она сильней возненавидела Тайлера и Кэтрин. По этой причине я решила встретиться здесь с ней, после трех недель молчания. Нам следовало поставить точку во всей этой ненависти и двигаться дальше.
— Ты восстановилась в Болфорде? — Я поджала губы, но не отвела взгляд.
— Да. Но я попросила встречи не для того, чтобы обсуждать его.
— Я не собираюсь тратить свое время на разговоре о Тайлере. Одумайся, Эшли. Я сняла дом в Бэк-Бей. На днях начнется ремонт в твоей комнате.
— Я не собираюсь уезжать от Тайлера, — твердо сказала я, хоть мое сердце болезненно заныло. — Ты не можешь осуждать его. Не после всего.
Мама скривила губы, но не разразилась оскорблениями. Это ведь хороший знак?
— С ним ты разрушишь свою жизнь.
— Отец пытался ее разрушить. Ты пыталась ее разрушить. Он же помог мне разобраться в себе. Мам, я все еще люблю тебя. — Я сделала шаг ей навстречу, но она отшатнулась. — Пожалуйста, не делай то, о чем пожалеешь.
— Я ненавижу его, — прошипела она. Глаза сверкнули от слез. — Он причина всему этому. Он разрушил нашу семью.
Я грустно улыбнулась и покачала головой. Как удобно было обвинить во всем Тайлера и игнорировать поступок отца.
— Я всегда готова к встречи с тобой, но прошу тебя, уважай мой выбор. Иначе, твоя дочь умерла в тот день под Ларчмонтом.
Молчание стало мне ответом. Мама должна была принять мой выбор, другого пути не дано. Не после того, что мы пережили.
Я обошла ее и направилась на улицу. Кэтрин уже подъехала к дому и нетерпеливо барабанила по рулю. Заметив меня, она вопросительно вскинула бровь. Я покачала головой.
— Ты не скажешь мне, куда мы едем?
— Ни единого шанса. Держи. — Кэтрин вытащила черную ленту и протянула мне. — Завяжи глаза и не подсматривай.
Я выполнила ее указания и постаралась расслабиться. Тот день болезненно отпечатался в памяти, но рядом с Тайлером, Кэтрин и Нейтом я чувствовала себя в безопасности. Нам предлагали вступить в программу защиту свидетелей, потому что корни деятельности отца упирались в Колумбию и Мексику, откуда был родом Адам. Его последователи, будучи не в курсе, отправили первую партию в фурах Дебры Лам. Работу транспортной компании временно приостановили. Дебра клялась, что не знала о наркотиках. Но получила срок по другой статье: она стала соучастницей в убийстве супруга Оскара Лама.
Мое сердце вновь болезненно сжалось. Если бы не сумасшедшее желания Джеффа схватить собственного сына, никто бы не узнал правду. В ресторанах Адама ничего не нашли, и Стефан с трудом убедил генерального прокурора устроить проверку в Ларчмонте. Он и сам решил лично прилететь в Бостон, чтобы быть в курсе всех событий. И именно в этот день Тайлер в одиночестве отправился в больницу. Там его и настиг Джефф. Все это в совокупности привело к масштабному расследованию и бесконечным судам. Причастность отца сложней всего было доказать, но то, что он сбежал, уже стало поводам для выдачи ордера на арест. Джефф решил, что правда скостит ему срок, и рассказал обо всем. И об одноразовых кошельках, с которых производились переводы, и о том, как именно планировали использовать машины Дебры. И, исходя из его рассказа, отец занимался наркотиками со времен первого зимнего бала. Я все еще не могла смириться с этой информацией.
Кэтрин сжала мою дрожащую руку. Тепло разлилось по венам и успокаивающим бальзамом обволокло сердце. Я выдохнула. Кэтрин снизила скорость и наконец-то остановилась.
— Не смей снимать ленту. — Дверь с моей стороны распахнулась. Мне даже не требовалось открыть глаз, я и так знала, что это Тайлер. Он помог мне выбраться из машины и прижал к себе.
— Пойдем. — Запах вишни заполнил ноздри. Я жадно втянула его и постаралась выровнять дыхание, в противном случае сердце проломило бы ребра.
Я сделала несколько робких шагов. Тайлер положил руки на талию и вынудил остановиться.
— Можешь снимать.
Когда маска соскользнула с глаз, я несколько раз сморгнула, привыкая к свету. Мы стояли напротив трехэтажного здания, облицованного красным кирпичом и с широкой входной группой.