— Мне полететь с тобой?
— Нет необходимости. Никаких официальных встреч не планируется.
Папа не проявлял нежность по отношению к маме. В разговоре с ней вел себя сухо, говорил коротко и по делу. Не самый лучший пример, но я все равно чувствовала его уважение к маме. Они всегда вместе появлялись на мероприятиях, время от время ходили в рестораны и делили одну комнату. Многие браки по расчету и этим не могли похвастаться.
Когда мы закончили, отец направился в свой кабинет — единственное место, которое было под запретом для всех. Даже горничные могли убираться там только в его присутствии. Я последовала за ним, желая немного разрядить напряженную обстановку, возникшую после ужина.
Кабинет отца единственное место, где мама не смогла выбрать дизайн. Он был выдержан в темных оттенках. Все предметы мебели изготовили из дуба, по обеим сторонам стены тянулись шкафы, забитые документацией и файлом. Сам же стол выглядел опрятным. Небольшая стопка бумаг лежала возле правого угла, а по центру расположился ноутбук. Рядом с ним лежал простой кожаный ежедневник.
— Мы давно не были в китайском ресторанчике, — миролюбиво начала я, садясь в кресло напротив него. И пускай этот ресторан находился в самом неблагополучном районе Бостона, прямо за Ларчмонтом, мы любили вдвоем ездить туда.
— В преддверии зимнего бала много работы. Я даже не подготовил свой список гостей.
Я расправила края блузки и слабо улыбнулась. Папа действительно делал все, чтобы его монета не знала такого слова, как падение.
— Какую книгу сейчас читаешь? — Спросил он.
— Шарлотта Бронте «Джейн Эйр».
— Расскажешь мне, когда дочитаешь. — Губы изогнулись в едва заметной улыбке.
— Не буду тебя отвлекать.
Папа кивнул и взглядом проводил меня до двери.
По пути в свою комнату я наткнулась на маму. Она с кем-то разговаривала по телефону, однако вскинутой ладонью намекнула мне остановиться. По голосу на том конце провода я распознала Рику Блэйк. Они вместе с мамой организовывали благотворительные вечера.
— Даже не собираюсь обсуждать с Шарлоттой поведение Кэтрин, — отрезала мама, но тут же смягчилась. — Их семья всегда мне казалась неблагополучной. Если бы не возможности Виктора и стремление стать таким же, как Вульф и Эйден, вряд ли бы они смогли похвастаться подобными знакомствами.
Рика что-то ответила, но мама тут же ее перебила.
— Я позже тебе перезвоню. Мне нужно поговорить с Эшли.
Под ее взглядом я съежилась. Думала, что на сегодня все темы исчерпаны. Но мама любила оставлять последнее слово за собой.
— Эшли, я крайне беспокоюсь о тебе. Ты не сообщила мне про мальчишку Гилла. Почему? В чем причина?
Ничего толкового, что могло бы удовлетворить любопытство матери, не пришло на ум. С разинутым ртом я стояла и молчала.
— Девочка моя, пойми, я все делаю ради тебя и твоего будущего. Я не смогу ни чем помочь, если буду находиться в неведение. Ты должна быть со мной честна и откровенна во всех вопросах. В следующий раз, хочу узнать правду от тебя, а не от Колин. Ты согласна со мной?
Обида глубоко поселилась во мне. Колин действовала из хороших побуждений, безусловно, но ее поступок вбил клин между нами. Недоверии мамы ко мне могло вылиться во что угодно, вплоть до того, что она заберет меня из Болфорда. Разве это будет для меня лучшим исходом.
— Надеюсь, Нейт завтра прислушается ко мне иначе, я не представляю, как мне оставаться спокойной, пока ты рядом с этой мерзавкой. Это абсолютно точно идея Шарлотты. Ты же знаешь, она всегда хотела, чтобы Кэтрин была такой же, как и ты.
— Мам, я устала, могу пойти в свою комнату?
— Конечно, иди. Мне еще нужно обсудить с Рикой зимний бал. Столько всего нужно сделать, а я даже не приступала к подготовке.
Добравшись до комнаты, я переоделась в пижаму и легла. Слова мамы о Кэтрин все еще звучали в голове. Я никак не могло от них отделаться. Забыть. Стереть. Подобная грубость не была характерна для нее, и, спустя долгое время, мне стало жаль Кэтрин.
Несколько минут я металась, между тем, чтобы дочитать роман в телефоне, и «Джейн Эйр». Последнее вызывало во мне странные эмоции. И всему причиной заметки Тайлера. Будто он позволил заглянуть в свою душу. Я бы, например, никому бы не разрешила заглянуть в книгу, в которой что-то выделяла. Это казалось чем-то личным.
Джейн все больше мне напоминала мне Кэтрин. Тайлер будто намеренно подчеркивал эти моменты, чтобы следующий читатель обратил на них свое внимание. И я действительно обращала, даже несколько раз перечитывала, чтобы разглядеть в них то, что увидел он.