Пальцы Нейта пробрались под кофту. Они совершили путь от живота до груди. И как только большая ладошка накрыла округлость, я застонала, не в силах больше сдерживаться. Поцелуи перестали быть нежными. Легкие горели огнем от не хватки воздуха. Нейт не сдерживался: забирал все то, что я готова была дать, в ответ предоставляя весь мир. Я сильнее прижалась к его паху, сквозь ткань чувствуя его возбуждения. Весь контроль полетел к чертям, стоило его пальцу поиграться с соском.
Я приподнялась, помогая ему стянуть кофту. Он быстро облизнул губы, а после покрыл быстрыми поцелуями шею, добираясь до груди. Но мне не нужна была прелюдия. Между ног и так было горячо и влажно, но мне не хватало его внутри себя. Чтобы каждый нерв натянулся до предела. Чтобы желание сожгло дотла. Одежда стремительно полетела на пол. Мне нравилось, что мы не стали дожидаться ночи и темноты. При свете дня тело Нейта выглядело потрясающе. Я обвела руками его мышцы. В его глазах плескался голод, вперемешку с любовью. Я не просто ощущала себя красивой. Нет. Целым миром. Вселенной. И только Нейт дарил это чувство, будто на свете нет ничего прекрасней, чем я.
Он пристраивался между ног. Хотелось его остановить, но предупреждающий взгляд пригвоздил к кровати. Я сделала глубокий вдох, но как только язык обвел клитор, вскрикнула. Напряжение нарастало, приятно уничтожая и суля погибель. Нейт крепко держал мои бедра, проникал языком, дотрагиваясь до точки G. Воздух окончательно покинул легкие. Рваным вдохом я схватила его, чтобы выкрикнуть имя. Нейт зарычал, прижимая ладошку к животу.
— Пожалуйста, — прохныкала я.
— Кэтрин, — сказал Нейт, опаляя клитор горячим дыханием.
— Нейт.
Мой голос охрип до шепота. Больше просить не пришлось. Пока я изнывала от желания, Нейт разобрался с презервативом и пристроился у входа в лоно.
— Кэтрин, посмотри на меня.
Я с трудом распахнула глаза и сквозь пелену возбуждения взглянула на его красивое лицо. В глубину черных глаз, где виднелось мое отражение.
— Я люблю тебя.
Нейт не дал ответить: плавно погрузился, наполняя меня собой. Все мысли вылетели из головы. Остался лишь Нейт, наши тела и безумие. Я могла ощущать его на языке. Вкус столь восхитительный и сладкий, что мне хотелось им поделиться. Нейт склонился, сминая губы в жадном поцелуе. Плавные толчки набирали темп. Я притянула его к себе, уничтожая пространство между нами. Кожа к коже. Руки блуждавшие по телу. Поцелуи дюйм за дюймом. Больше никакой нежности.
— Идеальная, — прорычал Нейт.
Я забыла, что умею разговаривать. Забыла, что могу дышать. Нейт перехватил мои руки, переплел пальцы и поднял их над головой. Я сильнее обхватила ногами его бедра. Клитор пульсировал. Черт, еще секунда и я взорвусь к чертовой матери. Все нервные окончания напряглись, в ожидании цунами. Нейт и сам напрягся, сильнее и глубже входя в меня. Комната наполнилась стонами и его именем. Лишь его я могла повторять. И то, с каким звуком оно срывалось с губ, подтверждала все, что я не могла сказать. Обещания. Клятва. Признание.
Нейт выпустил мои руки, позволив обхватить его сильное и теплое тело. Мягкие губы отыскали чувствительное местечко за ухом. Я напрягла стенки влагалища, стискивая член. Нейт зашипел, а после властно поцеловал, заставив целый мир закружиться. Мы двигались синхронно, предвкушая неминуемое. Каждая мыша натянулась. Оргазм обрушился на нас подобно цунами. Перед глазами все расплылось. Волна удовольствия прошла по телу, распустив все бутоны, в которых прятались чувства. Нейт все еще покрывал мое лицо поцелуями и медленно двигался, продлевая эйфорию.
— Я люблю тебя, — ответила я, заглядывая в глаза, подернутые дымкой.
Нейт лег рядом, притянул меня к себе и уткнулся в шею. Если все каникулы пройдут так, то я готова научиться останавливать время. Чего бы мне это не стоило.
Глава 33. Нейт
Из постели мы выбрались ближе к вечеру, когда поняли, что голод одними поцелуями не унять. Я ожидал шуточки от Энтони или невозмутимого взгляда от Тайлер, но оба весь день провалялись на диване. Один уткнулся в телефон, второй читал. Кэтрин с очаровательным румянец полезла в холодильник в поисках еды.
— Где Агата? — Спросила Кэтрин, обращаясь к парням. Я пока заваривал всем горячий шоколад.
— Носится по участку, проверяя, укрыты ли растения, — с ленью в голосе отозвался Энтони, неспешно поднимаясь с дивана. — Ты делаешь горячий шоколад?
В его вопросе звучал упрек, будто я собирался не сварить напиток, а сжечь кухню. Я усмехнулся, кивнув головой.
— Мистер Эндрюс, добавьте мне сиропы по своему вкусу и маршмеллоу.
Смех вырвался из горла, вызывая улыбку Кэтрин. Меня искренне забавляло, что Энтони то вспоминал, что я его преподаватель, то забывал. Но вне стен Болфорда, я был бы не против, если бы он махнул рукой на субординацию. Потому что как минимум для двоих здесь я преподаватель.
Кэтрин отыскала маршмеллоу и положила на стол. Энтони нетерпеливо подбежал и лично высыпал тонну в свою чашку. Немного подумав, он добавил во все остальные. А после начал поливать сиропами, намереваясь убить нас от передоза сахаром.
К возвращению Агаты мы приготовили ужин. Тайлер единственный остался на диване, но взял на себя ответственность выбрать фильм. Мне казалось, что мы должно поговорить. Я не собирался разрушать их дружбу и выставлять какие-либо ультиматумы, однако недосказанность не имела права на существование. Я кивнул Тайлеру на выход, приглашая выйти на перекур. Он сразу понял мой намек, и под внимательным взглядом Кэтрин мы ушли.
Слова вертелись на языке, но ни одно из них не звучало бы уверено и взросло. Я взял протянутую сигарету и закурил. Тайлер выпустил кольца дыма, равнодушно оглядывая сугробы снега.
— Я хотел поговорить по поводу Кэтрин.
— С моей стороны никаких претензий. Но если разобьешь ей сердце, станешь моей проблемой и головной болью.
— Я не собираюсь ей разбивать сердце.
— Тогда, полагаю, нет повода для переживаний. — В уголках губ мелькнула тень улыбки. Тайлер докурил сигарету и собрался вернуться в дом, но я остановил его вскинутой ладонью.
— Где ты был на балу?
В серых глазах мелькнуло удивление. Оно быстро сменилось привычным равнодушие, но сквозь него пробивались и другие эмоции, которые я никак не мог разобрать.
— Гулял.
— С кем?
— Об этом еще рано говорить.
Я сделал мысленную заметку, уточнить у Кэтрин. Потому что мои предположение могли оказаться верными, а если это так, то нас всех ждет противостояние, достойное трагедии Шекспира.
Кэтрин, Агата и Энтони расположились на диванах с тарелками. Тайлер занял кресло, которое через пару дней смело мог бы назвать своим. Пальцы сначала потянулись к книге, но в последний момент он отдернул руку и взял чашку с горячим шоколадом. Я сел рядом с Кэтрин, которая сразу откинулась на мою грудь и вскинула голову, ожидая поцелуя в шею.
— Я хочу выпить, — проворчала Агата, сделал лишь глоток шоколада. — Господи, зачем столько маршмеллоу. Вы хотите моей смерти?
Энтони демонстративно закатил глаза, а после притянул к себе бокал Агаты.
— Мы с Тайлером любим сладкое.
— Еще немного, Грейс, и люди начнут делать неверные выводы, — предупредил Гилл.
— Да я же пошутил!
Агата вернулась с бокалом вина, шикнула на всех и включила фильм. Через двадцать минут я заметил, с каким нахмуренным лицо Кэтрин смотрела фильм. Тайлер тоже не сводил с нее взгляд, прекрасно понимая, что такое лениво время препровождения точно не для нее.
— Люди и вправду вот так сидят в Рождественские праздники и смотрят фильм? — Недовольно спросила она, приподнимаясь и забирая с собой тепло.
— У тебя есть идея получше.
— Конечно.
Кэтрин забрала из рук Агата бокал и сделала большой глоток.
— Для начала всем надо выпить. Без исключения, — она выразительно взглянула на меня. — А потом марш на улицу. Вас ждет снежный бой. Энтони?