— Я хочу поговорить с Кэтрин, — твердо заявил Виктор.
— Нам не о чем разговаривать, Виктор, — сипло ответила Кэтрин. — Убирайся из моей жизни.
Виктор закусил губу, яростно раздувая ноздри и, наконец-то, ушел. Шон вышел следом, оставляя нас наедине.
— Кто ты такой? — Ошарашено спросила Кэтрин, сложив руки на груди.
— В данный момент временный банкрот, — улыбнулся я, опираясь на стол. — Сколько выводов ты сделала, пока меня не было?
— Как минимум сотню, — с упреком произнесла она. — Ты мог бы меня предупредить.
Я сократил расстояние между нами и взял ее лицо в руки. В глазах блестели слезы, которые Кэтрин так старательно удерживала. Проведя подушечками пальцев по щеке, я выдохнул ей в губы.
— У всех есть недостатки.
— Больше так не делай.
— Отчитываешь, как ребенка.
Я наклонился и прижался к ее приоткрытым губам. Медленно провел языком, вызывая сладостный стон. Поцелуй вышел неторопливый, дразнящий и… свободный. Больше ничто не могло помешать нам быть вместе.
— Мистер Эндрюс, — прошептала она, сделав передышку. — Мы с Тайлером отчислены?
— Со скандалом.
Эпилог. Кэтрин
Свобода
Та, о которой я столько лет мечтала, теперь плотно ассоциировалась с моей жизнью. После отчисления из Болфорда, мы переехали к Нейту. Вернее, я переехала. Тайлер разместился этажом выше, но каждый день заходил к нам. Потому что вопрос с Джеффом Гиллом все еще оставался открытым. Мы ждали весны и возвращение в Бостон лже Адама. С его приездом можно было начинать операцию по уничтожению Гилла.
Нейт все еще числился банкротом, что никак не устраивало Шона. Он не мог жить без работы и то дело спрашивал, когда же все вернется обратно. К слову, Сэм сильно прижал Саида, на фоне лжи, которую ту ему скормил. Как выяснилось, Саид все знал о монете FIDUCIA. Он даже пытался выйти с Нейтом на связь и убедить остаться его на посту. Однако нас не интересовал «ERMAAS», как и переезд в другую страну.
Осталась лишь одна тема, которая требовала внимания. Шарлота. Я собиралась расставить все точки над и. Полностью вычеркнуть их из своей жизни и отказаться от потенциального наследства. Мне ничего не нужно от людей с фамилий Фокс. Даже одного цента.
Мы ехали с Тайлером в такси, в то время, как Нейт решал какие-то вопросы с Шоном. Салон красоты Шарлоты находился в самом центре города. Безумно дорогое место, которое Виктор выкупил, чтобы отмахнуться от женушки. Я знала, что Шарлота там. Об этом сообщила Линда, поддерживая связь с некоторыми сотрудницами. Любопытно, что оружие, которое на меня наставила Шарлота, теперь направлено на нее.
Когда машина остановилась, я не спешила выходить. Тайлер сжал мою руку, помогая настроиться на самый неприятный разговор в жизни. Еще несколько минут я восстанавливала дыхание и собиралась с мыслями. И наконец открыла дверь.
Внешний дизайн салона был выдержан в любимом стиле Шарлоты: классическое, с четкими линиями и едва заметными украшениями. Я надавила на ручку и потянула тяжелую дверь. В нос ударил аромат роскоши, богатства и лжи. Мраморные полы сверкали в свете аккуратных люстр. Девушка на ресепшене оторвалась от экрана и окинула меня быстрым взглядом, оценивая, не ошиблась ли я дверью. Она меня не узнала, ведь я была не частым гостем в салоне «Шармель».
Я проигнорировала ее вопрос и направилась мимо стойки к кабинету Шарлоты. Здесь она проводила все свободное время, когда Виктор находился в отъезде. Девушка мчалась за мной, в попытке остановить. Но я дернула дверь и столкнулась лицом к лицу с Шарлотой.
— Кэтрин, — процедила она, бросая взгляд мне за спину. Наверняка после отчитает девушку за то, что не предупредила о моем визите.
— На пару слов. Не хочу тратить на тебя много времени. — Я заставила ее отступить. Шарлота с гордой осанкой направилась к столу.
Окинув взглядом кабинет, я в очередной раз убедилась, насколько холодным и отстраненным человеком была моя мать. Комната не предусматривала нахождение нескольких лиц одновременно. Кроме ее стула и стола, стояла лишь одинокая вешалка с одним крючком. Никто не должен задерживать во владениях ледяной царицы. Даже ее дочь.
— Это последняя наша встреча. И обойдемся без слез и соплей. Ты не будешь больше вмешиваться в мою жизнь, подсылая девочек и пытаясь вызвать во мне ревность. Ты забудешь мое имя, навсегда вычеркнешь его из разговоров с другими и никогда, ни при каких обстоятельствах не будешь искать со мной встреч. Забудь о том, что у тебя есть дочь. Она умерла в тот же день, когда и родилась. Мне не нужно наследство, доступ к трастовому фонду или любая недвижимость, записанная на вас. Деньги, что я украла, будут переведены обратно на следующей неделе.
— Ты все равно остаешься нашей дочерью, — выплюнула Шарлота.
— Я никогда ей не была.
Упираясь ладошками о стол, Шарлота медленно поднялась. В ее взгляде не было ничего отдаленно похожего на грусть.
— Не пытайся играть роль хорошей мамочки. Сукой у тебя лучше получается быть. Поэтому скажу на твоем языке: попытаешься влезть в мою жизнь, я разрушу твою до основания, рассказывая всем, каким методом ты пыталась меня воспитывать. Я смешаю твою репутацию с дерьмом. И ты никогда не сможешь отмыться.
Ее маска дала трещину. Страх, вспыхнувший на лице, придал мне сил. Потому что не я его испытывала. И никогда не испытаю в ее присутствие.
— Прощай, Шарлота.
С плеч рухнул груз. Я свободно вдохнула, в последний раз окидывая взглядом кремовые стены. Черно-белые мир приобретал краски. А главное: в нем больше не было этих двоих.
Тайлер стоял, прислонившись к машине, и выпускал из пухлых губ кольца дыма.
— Все?
— Только начинается, — закончила я, прижимаясь к лучшему другу.
Тайлер
Шелест страниц ласкал слух. Я не мог оторваться от строк, цепляясь глазами за словами. Они уносили в другую реальность, где зло проигрывало, а доброта всегда побеждала. Где все придерживались сюжета, который ювелирно выстроил автор, и каждая мысль проникала глубоко в сердце. Книги всегда были спасением. Истории не давали погрязнуть в собственной жизни, в которой доброта, к несчастью, терпела поражение.
В нашем доме никогда не было тихо. Крики въелись в стены и, даже когда я оставался один, окружали со всех сторон. Я ненавижу это место. Ненавижу каждый дюйм, каждый предмет и даже людей, что приходили сюда на работу. Они знали, что творилась за дверьми семьи Гилл. Знали, но никогда не пытались помочь. Молча уносили с собой мою реальность, а на утро возвращались, будто вчерашний день никогда не существовал.
В полиции не верили девятилетнему мальчику. Каждый звонок оставлял после себя горечь поражения. Так почему авторы никогда не напишут историю, в которой добро проиграет? Чтобы я сумел найти в строках что-то похожее на свою жизнь.
На первом этаже что-то разбилось. Я спрятал книгу под кровать и на цыпочках направился к лестнице, с которой открывался вид на гостиную. Сердце подскочило к горлу, неприятное чувство разлилось в груди.
— Не надо, Тай, — тихо попросила Люси — моя няня.
— Они опять ругаются? — Одними губами проговорил я, чувствую, как дрожь пробегает по телу.
Люси коротко кивнула.
— Я должен вмешаться.
— Ты ничего не сможешь сделать.
В книгах после таких слов герой шел и доказывал обратно. Но в жизни я получил звонкую пощечину от отца, а после тяжелый удар в живот. Мама попыталась закрыть меня с собой, но отец схватил ее за волосы и оттащил в комнату. Ее рыдания вонзились лезвиями в грудь. Люси поспешила увести меня обратно. Так было изо дня в день.
Я любил книги всей душой.
Но понимал, что в моей жизни не будет счастливого финала.