Он подумал, что это крысы. Похоже на царапанье маленьких лапок. Живи и давай жить другим, подумал он. У него не больше прав быть здесь, чем у них. А может, и меньше. Они, должно быть, живут тут многие поколения.
Он открыл дверь и вошел в спальню. Задернутые шторы еле пропускали свет. Посреди комнаты валялся опрокинутый стул, а на каминной полке стояли зачем-то три ботинка. Больше в спальне ничего не было.
Он постоял там немного и, услышав на улице смех, подошел к окну. Прежде чем он обнаружил источник смеха, он шестым чувством почувствовал, что кто-то вошел в комнату за его спиной. Отпустив штору, он повернулся и увидел крупного мужчину среднего возраста, одетого чересчур хорошо для этого запустения. Подкладка его расстегнутого пиджака переливалась. Но в первую очередь привлекала внимание его улыбка. Профессиональная, как у актера или священника.
– Могу я вам помочь? – осведомился он. Его голос был дружелюбным, но не мог прогнать шок, охвативший Кэла от его внезапного появления.
– Помочь?
– Может, вы желаете приобрести этот дом?
– Приобрести? Да нет... Я это... просто смотрю.
– Прекрасный дом, – сообщил незнакомец с улыбкой, твердой, как рукопожатие хирурга, и такой же стерильной. – Вы разбираетесь в домах? Я торговец. Моя фамилия Шэдвелл. А вы?
– Кэл Муни. Кэлхоун.
К нему потянулась рука. Кэл шагнул вперед – он был дюйма на четыре ниже мужчины, – и пожал ее. Только прикоснувшись к его холодной ладони, Кэл почувствовал, что вспотел, как свинья.
Руки разжались, и дружелюбный Шэдвелл извлек из внутреннего кармана пиджака ручку. При этом открывшаяся подкладка засверкала, словно была сшита из крохотных зеркал.
Шэдвелл посмотрел ему в глаза. Его голос был легче перышка.
– Вы видите что-нибудь, что вам нужно?
Кэл не доверял ему. Из-за этой улыбки или из-за кожаных перчаток – он не мог понять. Но он хотел как можно быстрее уйти отсюда.
Но в пиджаке что-то было. Что-то, что заставило сердце Кэла забиться сильней.
– Пожалуйста, посмотрите.
Рука Шэдвелла потянулась к пиджаку и приоткрыла его.
– Скажите мне, – промурлыкал он. – Есть ли здесь что-нибудь, что нужно вам?
На этот раз он полностью раскрыл пиджак, и Кэл увидел, что подкладка действительно светится.
– Я торговец, как уже было сказано, – объяснил Шэдвелл, – и всегда ношу с собой образцы товаров.
Что это там, драгоценности? Большие, блестящие и, наверняка, поддельные. Он попытался разглядеть получше, а торговец продолжал говорить:
– Ну, скажите мне, что вы хотите, и оно ваше. Заманчиво, не правда ли? Такой блестящий молодой человек должен уметь выбирать. Выбирайте и берите! Свободно и бесплатно. Не упустите свой шанс.
"Отвернись, —сказала часть Кэла. – Ничто не дается бесплатно. За все придется платить".
Но он не мог оторвать глаз от таинственных вещей, запрятанных в недрах пиджака.
– Смелее... скажите... что вам нужно...
Да, вот это вопрос.
– ...и оно ваше...
Он видел давно забытые сокровища, вещи, от сладкого желания обладать которыми когда-то сжималось его сердце. Большинство их было бесполезно, но все они будили старые мечты. Очки с рентгеновскими лучами (Смотрите сквозь стены! Удивите друзей!), которые он видел в рекламе, но никогда не мог купить. Теперь они были здесь, сверкая пластиковой оправой, а он вспоминал октябрьские ночи, когда не мог уснуть, думая, как они работают.
А кроме них? Еще один фетиш его детства – фотография дамы, одетой только в поясок и ножные браслеты, зазывно приподнимающей руками свои пышные груди. Кэл видел ее у приятеля, который стащил ее из бумажника своего дяди, и так хотел, что ему казалось, что он умрет, если ее не получит. И вот она глядит на него из подкладки пиджака Шэдвелла.
Но она уже меркла, и на ее месте возникали новые сокровища.
– И что же вы видите, мой друг?
Ключи от машины, которую он хотел иметь. Призовой голубь, чемпион бесчисленных гонок, владельцу которого он так завидовал...
– Скажите, и это ваше!
Казалось, он может смотреть час, два, целый день, пока весь желанный и недостижимый мир не спрячется в пиджаке торговца.
Но все это была иллюзия. Что-то за этим скрывалось, что-то, ради чего Шэдвелл затеял все это. Пока он не мог этого понять.
Он не сразу услышал, что торговец опять обращается к нему. Теперь в его тоне было заметно удивление.
– Как, мой друг... почему вы ничего не хотите?
– Я... не могу... разглядеть...
– Смотрите лучше! Сосредоточьтесь!
Кэл сосредоточился. Перед ним проплывали и гасли бесчисленные образы.
– Вы не пытаетесь, – укорил его Шэдвелл. – Вам нужно очистить восприятие.
Попытка сделать это привела к неожиданному результату. В груди и в горле встал какой-то ком; часть его словно пыталась вырваться наружу и слиться с блестящей подкладкой пиджака.
Опять заговорил предостерегающий голос, но он уже не мог сопротивляться. Что бы там ни было в пиджаке, оно притягивало его, и он смотрел и смотрел, пока на висках не выступил пот.