Клайв Баркер
Сотканный мир
Clive Barker
WEAVEWORLD
Copyright © Clive Barker 1987
Introduction copyright © Clive Barker 1996
© Елена Королева, перевод, 2022
© Сергей Неживясов, иллюстрация, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Клайв Беркер — величайший визионер нашего времени. Он не только знает наши самые жуткие страхи, ему ведомо то, что нас увлекает, то, что нас возбуждает. Его книги завораживающие, странные и прекрасные.
Изумительно переданный мир, в котором Баркер абсолютно все — даже борьбу микроскопических существ на персидском ковре — описывает реалистично, убедительно и увлекательно.
Самый амбициозный и визионерский роман ужасов целого десятилетия.
Посвящается Д. Аж. Д.
У души имеется родина,
это царство значений вещей.
Предисловие
Помню окно в фермерском доме в Северном Уэльсе, у которого был подоконник из побеленного камня, такой глубокий, что я до шести лет умещался на нем целиком и сидел, подтянув колени к подбородку. Из этого потаенного места мне открывался вид на яблоневый сад за домом. В то время сад казался мне большим, хотя, оглядываясь назад, я понимаю, что там было не больше двадцати деревьев. В жаркие дни после полудня фермерские кошки, утомленные ночной охотой, приходили туда подремать, а я высматривал в высокой траве яйца, оставленные заблудившимися курами. За садом была невысокая стена, поросшая старым мхом, за стеной — широкий колышущийся луг, где паслись овцы, и совсем уже вдалеке таинственно синело море.
Понятия не имею, несколько эти воспоминания соответствуют действительности. С той поры, когда я мог поместиться в оконной нише, прошло почти сорок лет. Фотографии, сделанные моими родителями в то далекое лето, все еще смотрят с ветхих страниц их фотоальбома, но они маленькие, черно-белые и не всегда четкие. Есть даже пара снимков со спящими кошками. Но нет ни сада, ни стены, ни луга. И окна, на котором я сидел, тоже нет.
Возможно, на самом деле не так уж важно, верны ли мои воспоминания; важно то, как сильно они меня трогают. Я до сих пор вижу это место во сне, а когда просыпаюсь, явственно помню каждую деталь. Запах ночника, который мать ставила на комод в моей спальне, тени под деревьями, тепло и тяжесть яйца, найденного в траве и доставленного на кухню, словно драгоценное сокровище. Эти сны представляют все доказательства, которые мне нужны. Я уже был там однажды, безгранично счастливый. И я верю, что окажусь там снова, хотя не могу объяснить, каким образом.
Того фермерского дома больше нет, кошки умерли, сад выкорчевали. Но я все равно попаду туда.
Если вы уже прочитали книгу, то уловили сходство ее идей с этим отрывком автобиографии. Да, конечно, в романе говорится и о магии, и о пустых обещаниях, и об ангельском суде, однако суть истории в том, что герои вспоминают — или не могут вспомнить — увиденный мельком рай.
Вот, например, Муни, наш герой:
«И только когда в разгар очередного безотрадного дня какая-то мелочь, какой-то запах или звук напоминали ему о том, что он бывал в ином мире, дышал его воздухом, встречался с живущими там созданиями, — тогда Кэл сознавал, насколько призрачны его воспоминания. И чем упорнее он пытался вспомнить забытое, тем увереннее оно ускользало от него.
Чудеса Фуги стали пустыми словами, реальностью, куда он больше не имел доступа. Он думал о фруктовом саде, и с каждым разом ему представлялось все более и более прозаическое место, где он ночевал (где он спал, и ему снилось, что его нынешняя жизнь — это всего лишь сон), с еще более прозаическими яблоневыми деревьями…
Наверное, вот так человек умирает, думал он, теряет все, что ему дорого, и не может предотвратить потерю».
Этот роман — не просто о бегстве в Эдем. Он о том, как знание об Эдеме ускользает от нас, и о том, какие средства мы изобретаем, чтобы удержать его. Мне кажется, подобное переживают все повсеместно, именно поэтому книга продолжает находить своих читателей. Недавно я предпринял шестинедельную поездку по стране в поддержку нового романа и, подписывая книги, заметил, что люди приносят потрепанные, но горячо любимые томики «Сотканного мира». Несколько раз мне говорили, что книга помогла преодолеть очень тяжелые периоды жизни.