Кэл подумал о крысах: звук был такой, словно его производили нескольких пар шустрых лап. Живи сам и дай жить другим, подумал Кэл: у него не больше прав находиться здесь, чем у них. Может быть, даже меньше. Крысы, наверное, обитали в доме на протяжении многих крысиных поколений.
Кэл вернулся к прерванному делу, толкнул дверь и вошел в первую комнату. Окна были грязные, заляпанные кружевные занавески еще плотнее закрывали поток дневного света. На голых досках лежало перевернутое кресло, кто-то выставил на каминную полку три непарные туфли. И больше ничего.
Кэл постоял несколько минут, затем услышал смех с улицы. Пытаясь обрести поддержку в этом смехе, Кэл подошел к окну и отдернул занавески, но оставил попытки найти весельчака прежде, чем успел его увидеть. Он нутром почуял, что кто-то вошел в комнату вслед за ним. Кэл выпустил занавеску и развернулся. Рядом с ним в полумраке стоял широкоплечий человек, скорее пожилой, чем средних лет, и слишком хорошо одетый, чтобы без спросу вторгаться в чужие дома. Ткань его серого пиджака почти светилась. Однако еще больше притягивала взгляд улыбка — заученная улыбка актера или проповедника. В общем и целом это было лицо человека, привыкшего убеждать.
— Могу я чем-нибудь помочь? — произнес вошедший звучным и мягким голосом.
От столь неожиданного появления Кэл похолодел.
— Помочь мне? — переспросил он запинаясь.
— Может быть, вы интересуетесь недвижимостью? — продолжал человек.
— Недвижимостью? Нет… я… я просто… знаете ли… осматривался.
— Дом прекрасный, — произнес незнакомец. Его улыбка была настойчива, как рука хирурга, и так же стерильна. — Вы хорошо разбираетесь в домах?
Эту фразу он произнес так же, как и предыдущие, без всякой иронии или злости. Кэл не ответил, и человек сказал:
— Я торговец. Моя фамилия Шедуэлл, — он стянул лайковую перчатку с толстопалой руки. — А ваша?
— Кэл Муни. Кэлхоун, если точно.
Ладонь без перчатки протянулась к нему. Он на два шага подошел к человеку — тот оказался на добрых четыре дюйма выше Кэла с его пятью футами одиннадцатью дюймами — и пожал ему руку. Рука была прохладной, и Кэл понял, что сам он вспотел, как мышь под метлой.
Рукопожатие состоялось, дружище Шедуэлл расстегнул пиджак и распахнул его, чтобы достать из внутреннего кармана ручку. От этого небрежного движения на короткий миг показалась подкладка, и из-за какой-то игры света она вдруг засверкала, будто сотканная из зеркальных нитей.
Шедуэлл заметил выражение лица Кэла. Он заговорил, и слова его были легки как пух:
— Ты увидел что-нибудь, что тебе нравится?
Кэл не верил ему. Улыбка ли, лайковые ли перчатки возбудили в нем подозрения? Как бы то ни было, он хотел как можно скорее покинуть общество этого человека.
Но в пиджаке Шедуэлла что-то было. Оно светилось и заставляло сердце Кэла биться быстрее.
— Пожалуйста… — вкрадчиво произнес Шедуэлл. — Взгляни еще разок.
Его руки снова потянулись к пиджаку и распахнули его.
— Скажи мне, — промурлыкал он, — видишь ли там что-нибудь такое, что занимает твои мысли.
На этот раз он распахнул пиджак полностью, выставив напоказ подкладку. И в самом деле, первое впечатление Кэла было верным: она светилась.
— Как я уже сказал, я торговец, — объяснял Шедуэлл. — У меня есть золотое правило: всегда носить с собой образчики своих товаров.
Товары. Это слово вертелось в голове Кэла, не сводившего глаз с подкладки пиджака. Что за слово такое — «товары»! И он видел, как там, на подкладке пиджака, оно обретает вес. Это переливаются драгоценные камни. Искусственные бриллианты, ослепительно сверкающие, как сверкают только фальшивки. Кэл сощурился от блеска, стараясь осмыслить то, что видел, а голос Шедуэлла продолжал уговаривать:
— Скажи мне, что ты хочешь, и оно станет твоим. Что может быть справедливее? Такой прекрасный молодой человек должен иметь возможность выбирать и брать. Этот мир лежит перед тобой, как устрица. Я это вижу. Открой его. Забери то, что тебе нравится. Бесплатно, даром, без всякого обмена. Скажи мне, что ты там видишь, и в следующий миг оно окажется у тебя в руках.
«Отвернись, — говорил кто-то внутри Кэла, — ничего не дается даром. За все надо платить».
Но его взгляд был настолько околдован тайнами, спрятанными в складках пиджака, что он не смог бы отвести от него глаз, даже если бы от этого зависела его жизнь.
— Скажи мне, — повторял Шедуэлл, — что ты видишь…