Элрой уже заметил, что Кэл разговаривал с той девушкой, так что проще всего, решил он, попросить Кэла их познакомить. Он пробрался через толпу танцоров туда, где стоял Кэл.
— Как поживаешь, дружище?
Кэл посмотрел на Элроя затуманенным взглядом. Лицо его пылало от выпитого.
— Отлично поживаю.
— Что-то мне не слишком нравится это сборище, — сказал Элрой. — Наверное, у меня аллергия на церкви. Сделай мне одолжение.
— Что именно?
— Я сгораю от страсти.
— К кому?
— К одной из подружек невесты. Она вон там, рядом с баром. Длинные светлые волосы.
— Ты имеешь в виду Лоретту? — уточнил Кэл. — Это кузина Джеральдин.
Как ни странно, чем пьянее он становился, тем больше вспоминал сведений из истории семейства Келлуэй.
— Она чертовски сексуальна. К тому же весь вечер строит мне глазки.
— Неужели?
— Я хотел попросить… не мог бы ты нас познакомить?
Кэл глянул в похотливые глаза Элроя.
— По-моему, ты опоздал, — ответил он.
— Почему?
— Она уже ушла.
Не успел Элрой вслух выразить свою досаду, как Кэл ощутил на плече чью-то руку. Он обернулся и увидел Нормана, отца невесты.
— Отойдем на пару слов, Кэл, мальчик мой? — предложил Норман, искоса взглянув на Элроя.
— Встретимся позже, — сказал Элрой и отошел подальше — на тот случай, если Норман захочет прихватить с собой и его.
— Как ты, веселишься?
— Да, мистер Келлуэй.
— Хватит уже звать меня мистером Келлуэем. Называй меня Норманом.
Он плеснул из бутылки щедрую порцию виски в большой стакан Кэла и затянулся сигарой.
— Так скажи же мне, — начал Норман, — как скоро мне предстоит расстаться с еще одной моей дочуркой? Не подумай, что тороплю тебя, сынок. Вовсе нет. Но одной беременной невесты вполне достаточно.
Кэл поболтал виски на дне стакана, ожидая подсказки от своего поэта. Но ничего не услышал.
— Я тут присмотрел для тебя кое-какую работенку, — продолжал Норман, нисколько не обескураженный молчанием Кэла. — Хочу быть уверенным, что моя малышка живет в достатке. Ты славный парень, Кэл. Ее мать тебя очень любит, а я всегда доверял ее чутью. Так что подумай над этим.
Он переложил бутылку в правую руку, в которой уже была зажата сигара, и полез в карман пиджака.
От этого невинного жеста Кэла пробрала дрожь. На мгновение он вернулся обратно на Рю-стрит и заглянул в таинственное хранилище Шедуэлла. Но подарок Келлуэя оказался куда прозаичнее.
— Возьми сигару, — сказал он и пошел дальше, исполнив долг гостеприимства.
Элрой взял в баре еще одну банку пива, а затем вышел в сад на поиски Лоретты. Воздух здесь был значительно холоднее, чем в помещении. Вдохнув его, Элрой ощутил себя больным, как блоха под рубахой прокаженного. Он отшвырнул банку с пивом и направился в глубину сада, где можно было незаметно проблеваться.
Ряд цветных лампочек заканчивался в нескольких метрах от павильона, куда протянули провода. Дальше начиналась гостеприимная темнота, куда он и нырнул. Блевать Элрой привык: если за неделю его ни разу не выворачивало из-за того или иного излишества, то неделя была прожита зря. Он успешно изверг содержимое желудка на куст рододендрона, и его мысли снова обратились к прелестной Лоретте.
Недалеко от того места, где он стоял, шевельнулась тень листвы или чего-то, скрывавшегося в ней. Элрой вгляделся повнимательнее, пытаясь понять, что именно видит, но света было недостаточно. Однако он услышал вздох. Вздыхала женщина.
Элрой решил, что в тени дерева укрылась парочка, занятая тем, что и призвана скрывать темнота. А вдруг там Лоретта, с задранной юбкой и спущенными трусиками? Такое зрелище разобьет ему сердце, но он должен все выяснить.
Как можно тише Элрой приблизился на пару шагов.
На втором шаге что-то облепило ему лицо. Он испуганно вскрикнул, поднял руку и нащупал нити какого-то вещества у себя над головой. Почему-то он подумал о мокроте, о холодных влажных нитях мокроты. Они двигались по его телу, будто были частью чего-то большего.
Это впечатление подтвердилось через мгновение, когда нечто, добравшееся до его ног и торса, опрокинуло его на землю. Он хотел закричать, но липкая дрянь заклеила ему рот. А затем, как будто происходящее и без того уже не было верхом абсурда, он ощутил холод внизу живота. Кто-то раздирал на нем брюки. Он стал бешено отбиваться, но тщетно. На его живот и бедра опустилось что-то тяжелое, и он почувствовал, как его член затянуло в отверстие, которое могло быть плотью, только холодной, как труп.