Маска таяла, хотя в глазах за ней был не огонь, а ледяной холод. Сюзанна знала это лицо. Она сомневалась, что готова противостоять такой ярости, но ощутила странное воодушевление. Черты Мими окончательно испарились, и перед Сюзанной предстала Иммаколата.
— Моя сестра, — произнесла она, и воздух вокруг нее заплясал, — моя сестра Старая Карга заставила меня сыграть эту роль. Ей показалось, она увидела в твоем лице Мими. Она права? Ты дитя Мими?
— Внучка, — пробормотала Сюзанна.
— Дитя, — последовал уверенный ответ.
Сюзанна вглядывалась в лицо этой женщины, зачарованная зрелищем скрытого в ее чертах горя. Иммаколата вздрогнула от ее пристального взгляда.
— Как ты смеешь меня жалеть? — произнесла она, будто прочитала мысли Сюзанны, и в этот миг что-то слетело с ее лица.
Оно двигалось слишком быстро, и Сюзанна не успела разглядеть, что это. Ей хватило времени только на то, чтобы отскочить в сторону. Стена у нее за спиной вздрогнула, когда это врезалось в нее. В следующее мгновение с лица Иммаколаты слетел новый пучок света.
Сюзанна не испугалась. Демонстрация силы еще больше вдохновила ее. Пока новая молния двигалась своим путем, интуиция взяла верх над сдержанностью и рассудительностью, и Сюзанна протянула руку, словно хотела схватить этот свет.
Ей показалось, что она погрузила руку в ледяной поток. В этом потоке плыли бесчисленные рыбы, они преодолевали силу течения и спешили на нерест. Сюзанна сжала пальцы в кулак, захватила сверкающий поток и потянула.
Ее поступок имел три последствия. Первое: Иммаколата закричала. Второе: звон в голове внезапно затих. Третье: все, что почувствовала рука Сюзанны — холод, движение воды, косяки рыбы, — все это вдруг оказалось внутри нее. Ее тело сделалось потоком. Но не тело из плоти и костей, а некое другое, не материальное, а скорее мысленное и гораздо более древнее. В нападающей Иммаколате оно вдруг узнало себя и очнулось от сна.
Никогда прежде Сюзанна не ощущала себя такой цельной. На фоне этого чувства все прочие мечты — о счастье, об удовольствии, о власти — померкли.
Она снова посмотрела на Иммаколату, и ее новые глаза увидели не врага, а женщину, владеющую тем же потоком, что мчался по ее собственным венам. Женщину измученную и полную тоски, но все-таки очень похожую на саму Сюзанну.
— Это было глупо, — сказала инкантатрикс.
— Что именно? — спросила Сюзанна. Она так не считала.
— Лучше бы ты ничего не знала. Лучше бы никогда не пробовала силы менструума.
— Менструума?
— Теперь ты знаешь больше, чем хотела бы знать, чувствуешь больше, чем когда-либо мечтала почувствовать, — в голосе Иммаколаты слышалось нечто вроде сочувствия. — Так и начинается горе, — продолжала она. — И никогда не заканчивается. Поверь мне. Лучше бы тебе родиться и умереть чокнутой.
— Так, как умерла Мими? — спросила Сюзанна.
Ледяные глаза сверкнули.
— Она знала, какой опасности подвергается. В ней текла кровь ясновидцев, всегда свободная. И в тебе, благодаря твоей бабке, течет та же кровь.
— Ясновидцы? — как много новых слов! — Это народ Фуги?
— Это народ покойников, — последовал ответ. — Не ищи у них ответов. Они скоро обратятся в прах. Пойдут тем же путем, каким идет все в этом вонючем Королевстве. Прах и посредственность. Мы еще увидим это. Ты одна. Как прежде она.
Это «мы» напомнило Сюзанне о Торговце и о свойствах его пиджака.
— А Шедуэлл тоже из ясновидцев? — спросила она.
— Он? — такая мысль явно была абсурдной. — Нет. У него только та сила, какую я ему подарила.
— Но зачем? — удивилась Сюзанна.
Она едва знала Иммаколату, но уже поняла, что с Шедуэллом они не пара.
— Он научил меня… — начала инкантатрикс, поднимая руку к лицу. — Он научил меня притворяться, — она провела рукой по лицу, а когда убрала ладонь, Сюзанна увидела почти дружелюбную улыбку. — Тебе теперь это тоже понадобится.
— И поэтому ты стала его любовницей?
Ответ ее собеседницы немного походил на смех, но только немного.
— Любить я предоставляю Магдалене, моей сестре. У нее есть к этому охота. Спроси Муни…
Кэл. Сюзанна забыла про него.
— …если у него хватит духу ответить.
Сюзанна обернулась на дверь.
— Иди, — сказала Иммаколата, — поищи его. Я не буду тебя останавливать.
Менструум, яркий свет внутри Сюзанны, знал: она говорит правду. Этот поток объединял обеих женщин каким-то удивительным способом, о котором Сюзанна и не подозревала.
— Битва уже проиграна, сестра, — пробормотала Иммаколата, когда Сюзанна подошла к порогу. — Пока ты удовлетворяла свое любопытство, Фуга досталась нам.