– В общем да, – когда он вернулся домой, Брендан сообщил, что 33 опередил его и воссоединился с семьей.
Об этом он тоже поведал Джеральдине.
– Так ты не позвонил из-за этого голубя?
Он кивнул.
– Ты же знаешь, как отец их любит.
Упоминание Брендана еще больше смягчило Джеральдину; они с отцом Кэла очень привязались друг к другу. «Она прелесть, – говорил отец, – держись за нее, а то кто-нибудь другой схватит». Эйлин так не думала и держалась с Джеральдиной прохладно, что заставляло ту еще больше ценить расположение Брендана.
Она одарила Кэла прощающей улыбкой. Хотя ему не хотелось, чтобы она мешала его мыслям, он внезапно ощутил радость от ее прихода. Даже дрожь немного прошла.
– Здесь душно, – сказала она. – Тебе нужно подышать воздухом. Открой-ка окно.
Он подчинился. Когда он повернулся, она уже сидела, скрестив ноги, на его кровати, прислонившись к картинкам, наклеенным им на стену еще в детстве. Она называла эту раздражающую ее коллекцию звезд эстрады, политиков и животных «Стеной Плача».
– Платье чудесное.
Он какое-то время не мог понять.
– У Терезы, – терпеливо объяснила она.
– А-а.
– Садись, Кэл.
Он встал у окна. Воздух был чистым и сладким, напоминающим...
– Да что с тобой?
Он уже хотел сказать: «Я видел Страну чудес».Иными словами это нельзя было описать. Все прочее – обстоятельства, детали – было вторично. Достаточно четырех слов. Я видел Страну чудес.И если он и мог кому-то об этом сказать, то именно ей.
– Скажи мне, Кэл. Ты болен?
Он покачал головой.
– Я видел... – начал он.
– Что? Что ты видел?
– Я видел... – снова начал он и опять сорвался. Он просто не мог этого выговорить. – Эти картинки... ты права... они дурацкие...
Он продолжал бороться с собой, но часть его, призывавшая хранить тайну, уже победила. Он не мог ей сказать. Не сейчас.
«Я Чокнутый Муни», —подумал он, и на этот раз не нашел в этой мысли ничего неприятного.
– Ты выглядишь лучше, – отметила она. – Вот что значит воздух.
4
И чему он мог научиться у сумасшедшего поэта, раз они теперь товарищи? Что бы сделал Чокнутый Муни на его месте?
Он бы играл в эту игру, ответил он сам себе, а сам бы искал, искал это место, свою мечту, и нашел бы его, и не отпустил, даже если бы это действительно сделало его сумасшедшим.
Они поговорили еще немного, и Джеральдина засобиралась домой. Нужно было готовиться к свадьбе.
– Хватит гоняться за голубями. Я жду тебя в субботу.
Он обнял ее.
– Какой ты худой! Надо кормить тебя получше.
«Она ждет, чтобы ты ее поцеловал, – прошептал ему сумасшедший поэт. – Уважь леди. Пусть не думает, что ты потерял интерес к сексу только оттого, что одним глазком увидел небеса. Поцелуй ее».
Он послушался, боясь, что она заметит его отстраненность. Но ей хватало собственного пыла, и она ответила на поцелуй, закрыв глаза и прижавшись к нему крепкой теплой грудью.
«Теперь скажи ей что-нибудь ласковое и отошли». Но Кэлу решительно не хотелось разговаривать, потому он просто сказал: «Ну, до субботы». Она ушла довольная, поцеловав его еще раз.
Он посмотрел на нее в окно, потом вернулся к своим раздумьям.
Часть вторая
Рождения, смерти и браки
"А! Полночь языком своим железным
Двенадцать отсчитала!
Спать скорее!
Влюбленные, настал волшебный час!"
I
Встреча
1
Когда Кэл вышел из дома, было жарко. Даже ветер дул будто не с реки, а из пустыни. Когда он дошел до Рю-стрит, ему казалось, что мозг в его черепе медленно закипает.
К тому же он не мог найти эту чертову улицу. В прошлый раз он не запоминал дорогу, а глядел на птиц. Пришлось спросить дорогу у мальчишек, играющих в войну, но они, то ли из вредности, то ли по незнанию, послали его не в ту сторону. Он долго блуждал, все более выходя из себя. Шестое чувство, казалось бы, должное помогать ему найти страну его мечты, безмолвствовало.
По чистому везению он в конце концов вышел прямо к дому, где прежде жила Мими Лащенски.
2
Сюзанна все это утро пыталась выполнить то, что обещала доктору Чаю: известить дядю Чарли в Торонто. Но это оказалось совсем непросто. Маленький отель, где она остановилась, имел лишь один телефон, и к нему постоянно стояла очередь. К тому же ей пришлось звонить нескольким родственникам, прежде чем она узнала телефон дяди Чарли. Когда она около часа наконец дозвонилась до единственного сына Мими, он воспринял новость без особого удивления. Не было никаких обещаний бросить все и примчаться к смертному одру матери; только вежливая просьба к Сюзанне – позвонить, когда «все уладится». Видимо, это подразумевало похороны.
Потом она позвонила в больницу. В состоянии пациентки изменений не произошло. Дежурная фраза: «она держится», – что вызывало в уме курьезный образ Мими, цепляющейся за край скалы. Она спросила об имуществе бабушки, и ей ответили, что такового не имеется. Вероятно, стервятники, о которых упоминала миссис Памфри, уже растащили из дома все, включая шкаф, но проверить не мешало.
Она перекусила в итальянском ресторанчике рядом с отелем и поехала на Рю-стрит.
3
Грузчики прикрыли ворота на заднем дворе, но не заперли, и Кэл смог беспрепятственно войти.
Если он и ожидал каких-либо открытий, то зря. Там не было ничего примечательного. Только чахлая травка, проросшая сквозь бетон, и всякий хлам, брошенный за бесполезностью. Даже тени, в которых могла скрываться тайна, были легкими и нетаинственными.
Стоя в середине двора, где все случилось, он впервые серьезно усомнился.
Но, быть может, внутри что-нибудь есть, что-то, что может спасти его от этой бездны сомнений. Он прошел через место, где лежал тогда ковер, и вошел в дом. Грузчики не заперли и эту дверь, или кто-то уже сломал замок. Во всяком случае, она была приоткрыта.
Внутри, по крайней мере, тени были гуще; оставалось место для тайн. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Неужели он был здесь всего лишь двадцать четыре часа назад? Неужели он входил в этот самый дом, думая лишь о пропавшей птице? Теперь ему предстояло найти гораздо большее.
Он прошел через холл, прислушиваясь к звукам, как накануне. С каждым шагом его надежды таяли. Здесь были тени, но пустые. Волшебство ушло отсюда вместе с ковром.
На полпути вверх он остановился. Что толку идти дальше? Ясно, что он упустил свой шанс. Если он хочет найти что-то, то нужно искать в другом месте. Только упорство – наследство Эйлин – заставляло его карабкаться дальше.
Воздух наверху был таким тяжелым, что трудно было дышать. Когда он подошел к двери в спальню, за его спиной раздался какой-то шум. Грузчики вытащили на площадку несколько шкафов, потом решили, что они не представляют ценности, и оставили там. Шум доносился оттуда.
Он подумал, что это крысы. Похоже на царапанье маленьких лапок. Живи и давай жить другим, подумал он. У него не больше прав быть здесь, чем у них. А может, и меньше. Они, должно быть, живут тут многие поколения.
Он открыл дверь и вошел в спальню. Задернутые шторы еле пропускали свет. Посреди комнаты валялся опрокинутый стул, а на каминной полке стояли зачем-то три ботинка. Больше в спальне ничего не было.
Он постоял там немного и, услышав на улице смех, подошел к окну. Прежде чем он обнаружил источник смеха, он шестым чувством почувствовал, что кто-то вошел в комнату за его спиной. Отпустив штору, он повернулся и увидел крупного мужчину среднего возраста, одетого чересчур хорошо для этого запустения. Подкладка его расстегнутого пиджака переливалась. Но в первую очередь привлекала внимание его улыбка. Профессиональная, как у актера или священника.
– Могу я вам помочь? – осведомился он. Его голос был дружелюбным, но не мог прогнать шок, охвативший Кэла от его внезапного появления.