— Это, дружок, нисхождение очень сильного тёмного. Вот тебя и выкручивает. Наверняка, все наши это тоже сейчас почуяли.
Нолана потрясывало до сих пор, но уже меньше.
Он словно привык к этой дрожи внутри. Принял ее легко, как часть себя самого. Понял, что так и должно быть. К этому его готовили. Но чего от него ждали?
Генри отправился обходить территорию замка, а Лео послал к ней.
— Но как же Влад?
— Нам пока нельзя вмешиваться. Можем спугнуть. Иди лучше проверь светлую. Как он просил.
Вот ее комната. Мужчина отрывисто постучал и сразу же зашел. Как делал всегда, не ожидая. И застыл на пороге.
На его глазах стоявший у окна бес подернулся рябью и исчез. А вместе с ним и Лайя.
«Сукин сын! Куда он ее потащил?!»
Развернувшись на пятках, мужчина кинулся вниз, во двор. Чуть не сбив с ног Сандру.
— Лео! Что случилось? Куда ты? — испуганно отпрянула от него румынка.
— Просто будь здесь. Хотя бы ты… Прошу! — он пронесся мимо.
«Бежать! Предупредить!»
— Генри!!! — крик больше напомнил неистовый вой.
— Сдурел? — его напарник вывернул из-за угла замка, недовольно озираясь по сторонам. — Какого черта тебя надирает?
— Ее нет в комнате! — долбящее в ушах сердце заглушало его голос, Лео не понимал, что кричит. — Лайя исчезла вместе с этим трюкачом! А он наверняка потащился за Владом!
— Твою ж мать… — выругался Генри.
— Что делать?!
— На след вставать, что… — процедил мужчина, доставая из-за пазухи странного вида флягу, резной орнамент которой представлял собой сцепившихся в схватке медведя и гигантского змея. — Начальство меня прихлопнет за нарушение правил, но тут уж выхода я не вижу. На, пей, нуби, — он протянул Лео сосуд.
— Это что вообще? — Нолан с подозрением принял из его рук фляжку, откупорил. Но не доверять напарнику смысла не было. Они преследовали одну цель. А значит, нужно делать, что говорят.
— Твое посвящение.
Он поднес бутыль в губам и сделал глоток.
Густая, вязкая, солоноватая жидкость заполнила горло, стекая вниз — всасываясь, впиваясь.
Лео закашлялся, подавляя рвотный позыв.
— Не вздумай даже, — заметив, как Нолана согнуло в спазме, бросил Генри. — Эта хрень и так действует от силы часа полтора. Так что будь добр, не расходуй ее понапрасну.
Мужчина похлопал рыжеволосого напарника по спине, словно поторапливая, забрал обратно ёмкость со странной субстанцией и сам сделал из неё пару глотков.
— Что теперь? — хрипло спросил Нолан, наконец выпрямившись.
— Я уже сказал, — отозвался Генри, убирая бутыль за пазуху, и бросил взгляд на запад. — Встаем на след. Тут недалеко. Идём, пока путь открыт.
***
Босые ступни кольнуло холодом влажной остывшей земли. Лайя, крепко зажмурившись, все еще сжимала в руке подол его пиджака, боясь отпустить.
— Что ты наделала?… — раздалось рядом. — Нас же захлопнули здесь, как под крышкой чайника… Я не смогу тебя вывести…
Она открыла глаза. Вокруг них раскинулся Западный парк. Непривычно затенённый, будто выцветший, и недвижимый. Замороженный. Даже дождь здесь прекратился, словно они и правда находились под куполом.
Лайя разжала ладонь, выпуская из рук ткань.
Ноэ стоял к ней спиной.
Щелчок.
Щелчок.
Еще и еще.
Но ничего не происходило.
— Проклятье! — рыкнул мужчина и запустил пальцы в волосы цвета пшеничных колосьев. Медленно повернулся к ней. — Зачем?…
— Я… Я не могла позволить тебе идти сюда одному.
Конечно, не могла. Не позволила бы ему рисковать собой. Не теперь, когда он стал так дорог ей.
Бесценен.
А после ужасающего кошмара, что вспомнился поутру, в котором она потеряла Ноэ, Лайя вообще не допускала и мысли о том, что когда-нибудь отпустит его руку. Потому что вычислила величину своего чувства к Локиду. Они — интеграл. Целое.
«Теперь все дороги, ведущие к тебе, для меня неразрывны, как артерии, что качают кровь к моему сердцу…»
Бёрнелл потянулась к Ноэ в непреодолимом желании успокоить.
Его или себя. Или их обоих.
Но застыла, точно обледенелая, услышав за спиной:
— Что вы здесь делаете? — отороченный холодом выдох Влада заставил все внутри сжаться. — Ноэ… Я же просил тебя.
— Я хотел ее удержать! — яростно воскликнул бес, смотря поверх ее головы на приближающегося Дракулу.
Лайя тоже обернулась.
Нет, это не он. Не мог быть он. Это его тень, но не Влад.
Бледный, неестественно худой. Плечи опущены, будто под гнетом давления Мирового океана. Смотрящий на неё потемневшими глазами. Словно со дна могилы.
— Я сама, — она сделала шаг навстречу мужчине, но он тут же замер.
— Не приближайся.
— Влад, мы поможем!
— Я сказал, отойди! — он никогда ещё не кричал на неё. Так.
Глаза наполнились водой, а внутри что-то надломилось и рухнуло вниз.
***
Нет, она не должна к нему приближаться, он не владеет собой.
Снова не владеет.
Почему она здесь? Почему Ноэ не сдержал обещание?
Внутри бушевал тайфун. Тайфун из злости, боли и отчаяния. Хуже уже просто не могло быть…
— Полегче, Влади… — Локид заслонил девушку собой. — Это я сплоховал.
— Да… — прохрипел мужчина. — Ты всё испортил. Сам привёл ее на смерть, а так боялся, что это сделаю я, — воспаленные глаза сдирали с беса кожу. — Вот и все твои чувства. Без прикрас, без тысячи масок и сотни миражей… Ты не смог просто уйти. Как это хотел сделать я. Как сделал ради неё. Ведь истинная любовь — это одиночество.
Он пошел на всё. И отдал всё. Всё за неё.
Мир для Дракулы разрушился два дня назад. Тот эфемерный, придуманный им мир. Где он спал на ее коленях, вдыхал запах волос. Где пальцы рук касались зрачков. Но этого мира не стало, как только Ноэ сообщил ему… Как только следом пришла Лайя и сказала почти то же самое…
Девочка-лёд начинала таять, но не о нём. И тогда Влад решил, что пока есть время, он согласен на её скупые слова о дружбе. Согласен на то, чтобы она просто была где-то рядом, но недостижимо далеко. В чужих объятьях. Шептала во сне не его имя, улыбалась не ему. Но он готов был это принять.
Теперь же рухнул и этот мир. Потому что Лайя могла погибнуть сегодня. И все из-за проклятого беса…
— Заткнись… — прошипел Локид.
— Правда глаза колет? Вот и живи теперь с этим, раз уж полез.
***
Лайя выглянула из-за спины Ноэ. Всматривалась в черты лица Дракулы, не узнавая.
Все ее естество сжалось в комок, задрожало, заливаясь глупыми слезами беспомощности.