Комментарий к Глава 3. Неизбежный разговор
Дальше история будет петлаять и флэшбэчить. А повествование пойдет не только от лица Лайи.
По крайней мере, в этом моя задумка…
Следующая глава пока сыровата, но надеюсь, что смогу ее упорядочить и выложить к началу следующей недели.
Спасибо всем, кто ждет! Вы - мой стимул.
========== Глава 4. Необъяснимое притяжение ==========
No such thing as heaven,
And I’m the last girl on Earth,
So, baby, let’s get it on.
Last girl on Earth (Lana Del Rey)
Вернувшись в свою комнату, Лайя заперла дверь, наглухо задернула шторы и упала на кровать. Не хотелось ничего. Даже работать.
Удивительно…
Разговор с Владом опустошил, вытянул все силы.
Бёрнелл все еще потрясывало от пережитого волнения, поэтому она забралась под одеяло, в надежде угомонить нервную дрожь. Накрылась с головой и принялась считать удары сходящего с ума сердца, стараясь отвлечься от того, что происходило в голове.
Но сосредоточиться на цифрах тоже не вышло, она сбилась уже на двадцать восьмом ударе. Низко рыкнув то ли от раздражения, то ли от отчаяния, Лайя закусила костяшку указательного пальца и зажмурилась.
Нужно успокоиться… Всё уже позади.
Или нет?
Что же не давало ей покоя? И хотела ли она знать?…
Резко приняв сидячее положение и стянув с себя одеяло, девушка обвела комнату усталым взглядом, который тут же зацепился за небольшой стеллаж с книгами. Видимо, Ратвен успел перетащить сюда часть своей библиотеки и распихать по комнатам…
Выбравшись из постели, она приблизилась к книжным полкам, прошлась пальцами по корешкам, внимательно изучая названия.
«Жребий Салема» Кинга, «Из праха восставшие» Брэдбери, «Дракула» Стокера и даже полное собрание «Сумерек».
Лайя усмехнулась. Ратвен действительно помешан на вампирах и мистике…
И тут рука замерла над темно-синим переплетом.
«Гиблое место», Дин Кунц.
Про такого автора Бёрнелл не слышала, и название книги было незнакомым.
Но возможно, стоило дать ей шанс? И даже если это окажется второсортным чтивом о сверхъестественном, оно все равно может помочь Лайе немного отвлечься… Поэтому, недолго думая, она вытащила книгу и открыла наугад на первой попавшейся странице.
Пробежалась глазами по нескольким строкам, удивленно приподняла брови.
Стихотворение?
Девушка перехватила томик поудобнее и начала читать вслух:
Всяк виденья свои созерцает,
Всяк расслышит особенный гимн,
Душу всякого отягощает
Грех несходный, грех, чуждый другим.
Злое сонмище там разгулялось -
Бесов злее не знает и ад.
Но любовь, благостыня и жалость
Также в душах заблудших гостят.
Бёрнелл звонко захлопнула книгу.
Наваждение. Это какое-то наваждение! Или же она хочет видеть знаки там, где их попросту нет? Но Лайя ведь не хотела. Но думала о нем сейчас.
Она медленно убрала Дина Кунца на место, давая себе время свыкнуться с предстоящим диалогом с самой собой, и присела на край кровати.
Пора было окончательно сознаться — ее влекло к нему.
Слишко сильно.
Настолько, что она послушалась. Покорно пошла к Владу, чтобы наконец решить вопрос, петлей обернувшийся у горла. Потому что ОН ее ПОПРОСИЛ.
«Трусливая, презренная покорность…»
Несмотря на все ее ужимки и колкости в адрес Локида, она тянулась к бесу всем своим существом. Противоестественно, измученно, скрипя зубами от злости.
Но тянулась.
Тянулась, с тех самых пор, как увидела его в той комнате с уходящими в бесконечность стеллажами.
Увидела, как он переживает за друга, каким искренним и человечным может быть, несмотря на свое темное происхождение.
Увидела, какой он на самом деле — истерзанная душа, молчащая о своих горестях и надрывно кричащая о том, как ей весело. Всем на зло.
А может, это притяжение возникло раньше?
Но какая теперь разница.
Он не ответит ей взаимностью, нет. Не допустит и толики слабости со своей стороны.
Из-за Влада.
И из-за ее показного безразличия.
Ведь она отталкивала Ноэ от себя каждый раз, стоило им соприкоснуться слишком близко. Осыпала гневными фразами, говорила грубости. Заставляла себя поступать именно так, чтобы не позволить ощутить другое. И возможно, своим поведением она дала понять, чтобы он к ней не приближался.
Как же глупо…
Как же она запуталась…
Чувства были слишком противоречивы, слишком буйны — от крайности к крайности, от лютого раздражения к мужчине до неистового желания коснуться его. Снять фальшивую маску и сказать: «Не надо, я вижу тебя…»
И ее это пугало. Потому что она не знала, чувствовал ли Ноэ нечто схожее к ней.
«Хватит!», — оборвала она саму себя, поджимая колени к груди. «Я изведу себя подобными мыслями, выжгу… Нужно успокоиться.»
И словно так необходимое спасение, в дверь постучали.
— Минуту! — крикнула Лайя, вытирая глаза от подступивших к ним слез, — Сейчас открою!
На пороге стояла Милли, растерянно улыбаясь и сжимая в руках какой-то свёрток.
— Лайя, привет, — промямлила младшая сестра, бегло оглядывая комнату за спиной девушки, — Надеюсь, не помешала. Я тут тебе принесла кое-что. До Субботы огней осталась пара часов, надо собираться.
Она протянула девушке пакет.
— Спасибо милая! — тепло ответила Бёрнелл, — Что бы я без тебя делала!
Дернув застежку платья вверх, Лайя покрутилась перед зеркалом, удовлетворенно улыбнулась отражению и спросила притихшую на кровати Милли:
— Ну, как тебе?
— Безупречно, как обычно, — одобрительно закивала девочка, — Владу точно понравится, и он перестанет злиться.
Девушка закусила губу, стараясь не показать промелькнувшей в глазах печали, и тихо сказала:
— Спасибо… У тебя прекрасный вкус.
— Угу, — Милли встала и направилась к двери, — Что ж, увидимся в парке. Тоже надо собраться.
Вновь оставшись в одиночестве, Лайя посмотрела на экран мобильного. Через час праздник должен начаться.
Пора выдвигаться.
***
Огни, обрамляющие аллеи Западного парка, переливались всеми цветами радуги. Шумные компании наводнили место празднества, отовсюду звучал смех и радостные возгласы.
Как же нелепо он себя здесь чувствовал. Не к месту. Несмотря на все столетия, проведённые бок о бок с людьми, он до сих пор не мог отпустить себя в их окружении.
Был напряжен и натянут.
Ждал подвоха.
Мимо пронеслась стайка заливисто хохочущих мальчишек, сжимающих в руках разноцветные воздушные шары. Локид отпрянул от них, словно боясь заразиться этим беззаботным весельем, и недовольно скривился.