— Ты пойми, Михайла, должен боярин сына своего увидеть. Не захочет ему показываться — хоть издали посмотрит. Он его в неизвестность отправил и, что тут с ним, только со слов Медведя знает. И поверил ему только потому, что иного выхода не было. А увидит его с нами — успокоится, это лучше любых слов и обещаний подействует. И говорить потом иначе станет, с доверием.
В общем, в дорогу выдвинулись весьма представительной делегацией. До болота ехали на санях, чтобы Макару меньше ногу трудить, там встретили десяток Егора, а на той стороне "посольство" уже ждали обещанные сани и пятеро "лешаков".
Шли по землям Журавля не таясь, хотя Мишка отметил, что проводники выбрали дорогу так, чтобы крупные селища остались в стороне. На ночевку пришлось останавливаться дважды, оба раза в небольших весях изб по пять. Там их уже ждали — гостевые избы были протоплены, еда для гостей и овес лошадям приготовлены заранее. Но сами селяне держались от пришельцев в стороне, в разговоры не вступали, на вопросы отвечали односложно, сами не любопытствовали, но и враждебности не выказывали. Приказов десятника Кикиморника слушались беспрекословно. Видимо, репутация у лешаков была соответствующая.
На третий день ближе к обеду Тимофей показал Мишке рукой на видневшийся впереди за деревьями высокий тын.
— Лешачья слобода! — сообщил он и расплылся в радостной улыбке. — Дома… А за ней уже и Мастеровая через мост будет. Только ее отсюда совсем не видно за деревьями. А за Слободой дорога в крепость — туда иначе никак не попадешь.
Он повернулся к Славко, ни на шаг не отходившему от него во время пути:
— Вы домой забежите?
— Нет там никого, — вздохнул Медвежонок. — И избы, небось, не топлены, даже дыма не видно. Отец, наверное, сам в Мастеровой сейчас. Встретить нас должен.
— Должен, — согласился подъехавший Егор. — Мы так уговаривались. Только не видно его что-то…
Мишка уловил в голосе десятника тревожные ноты и сразу подобрался.
"Что-то пошло не так — Егор не зря насторожен. Вон и орлы его потихоньку позиции занимают. Роська молодец — отроки все наготове. Лешаки тоже что-то напряглись — или мне кажется? А это ещё кто? Блин, терпеть не могу сюрпризы! Независимо от красоты обертки, внутри чаше всего запашистая субстанция. И не факт, что шоколад".
Впереди показался лыжник в уже примелькавшемся белом маскхалате. Не возник по "медвежьей" привычке из леса, а открыто гнал по дороге им навстречу. Подлетел, лихо притормозил прямо перед передними санями.
Ратников не ошибся в своих предположениях, хотя "лешаков" он заподозрил напрасно: они тоже оказались в роли открывателей "шкатулки с сюрпризом"…
— Командир передать велел! — выпалил с ходу посланец Медведя, безбородый парень. Вытянулся перед Кикиморником, только что не козырнул, и оттарабанил:
— Мирон со своими сыновьями и ближниками в ночь собрались и ещё по темну ушли неведомо куда. Все с оружием. Почти два десятка. Все, кто есть. Наши за ними по следу. Медведь мне велел вас ждать и… — он покосился в сторону Мишки, — велел бояричу Лисовину кланяться и просить о помощи. Боярин Данила так распорядился.
— Медведь до последнего не хотел нашей помощью одалживаться, да тут жизнь боярина на кону, — Егор пояснил Мишке ситуацию, переговорив коротко со старшим лешаком. — И Данила ему приказал дурака не валять: людей у них мало, один десяток куда-то отослан, а половина оставшегося нас встречала. У Медведя при себе только семеро бойцов против двух десятков Мироновых. Спешить надо. Я так думаю — не так там что-то у них пошло, как раньше мыслили: в нашем деле всего наперед не угадаешь. Главное сейчас — боярину их живому до дому добраться да с братом встретиться. С двумя сразу потом и поговоришь.
После короткого совета с лешаками приняли решение разделиться: Макар на лыжах не годен, так что его и Тимофея с "медвежатами" отправили в Слободу, благо, она и впрямь оказалась совсем рядом. Мастера кого ни попадя к себе не пускают, но Тимка и Медвежата им свои, а Макар как-никак родич Медведя. Примут. К ним для усиления приставили Вощаника — того самого новика, который встретил их на дороге, а Мишка для собственного спокойствия добавил отроков Киприана с Гавриилом.
Тимка выслушал приказ идти в Слободу, как будто его наказывали, хотя понимал, что нельзя оставлять Макара одного, да и привычку выполнять приказы старшего за время пребывания в крепости усвоил. К тому же Кикиморник, поглядев на понурившихся "медвежат", тоже не слишком обрадовавшихся приказу отсидеться в Слободе, добавил аргументов от себя: