…Скорее, враг. Журавль-то четко обозначил свое отношение, а Данила со всем своим эриксоновским гипнозом привык ему в рот заглядывать, к Нинее не ходи. С Саней-то он со своего здешнего детства рядом — тот его, считай, воспитал…"
— Красиво! — польстил Даниле Мишка и вздохнул. — А насчет крови… Думаешь, мне нравится? — он зло дернул щекой, придавив Данилу своим "старческим" взглядом. — Что там, что тут — никак… Испугаешься малой крови — большой умоешься. Не может управленец себе этого позволить.
— Вот и Саня так говорил… — Данила грустно усмехнулся. — Только ведь и у него результат… Сам видел.
— Ну, не такой уж плохой, я бы сказал. Систему вы построили — дух захватывает. Правда, контроль над ней не сумели сохранить. Это одним насилием не достигается, хотя и им тоже. А когда насилие перестает срабатывать, и вместо того, чтобы искать другие инструменты, усиливать нажим, то все равно рано или поздно где-то сбой произойдет, и контроль ослабнет. Если система растёт без ограничений, катастрофы в ней пойдут сначала мелкие и не очень заметные, а потом станут нарастать лавинообразно.
Вот когда она у вас выросла, вы контроль и потеряли. Все вы правильно делали, вам только знаний не хватило. Это не в укор — каждый в своем деле мастер, всего знать и уметь нельзя, а управление — тоже наука. Большие системы совершенно иначе управляются, поэтому, как только она дорастает до определённых границ, управлять ею по-старому уже нельзя. "Верхи не могут" — помнишь? А там и низы не захотят… Вот и получили, что получилось. Бунт бессмысленный и оттого беспощадный…
— Беспощадный… — слушая Мишку, Данила тяжело оперся головой о руки и смотрел в стол перед собой, а тут вдруг поднял голову и уткнулся взглядом в его глаза. — Все-то ты расписал… Может, скажешь — почему?… Чего им не хватало?! — он мотнул головой куда-то в сторону. — За Мироном пошли… Да и Мирон… Он с Саней почти с детства… Он, Медведь, Валуй… Ещё были — все погибли… А Мирон… ПОЧЕМУ, депутат? Мастеров же никто никогда не давил, я их от крови берег…
— А может, зря берёг? Хлебнули бы небольшую дозу, тогда бы в говно за Мироном не полезли? Тем более, что и оно кровавым оказалось… Многих сегодня потеряли?
— Много… — Данила опустил голову. — Больше половины, считай. Если бы не наставник ваш да мальчишки, все бы полегли… — Он закусил губу и с силой стукнул кулаком по столу. — Но если бы и их… на колы… Помогло бы?!
— Нет. Да и не в том дело! Запугать, конечно, можно, — поморщился Мишка. — Они у вас цель потеряли. И смысл. Казнить приходится, когда структура теряет стабильность — чтобы остановить процесс. Но потом непременно надо менять структуру, тогда вот этой малой кровью и обойдешься.
Думаешь, я святой, и все у меня гладко идет? Дважды пришлось своих казнить, — признался он. — Не своими руками, но приказ я отдавал. А потом перестраивал систему и снова ее стабилизировал. То, что казнить пришлось, как раз и есть признак нестабильности и того, что старая система сбоит. А у вас в Слободе она уже давно перестала быть стабильной… Но мастеров-то как раз не стреляли. Отсюда и потеря здравого смысла и непонимание целей.
А когда Мирон почуял, что люди цель потеряли, то стал подкладывать им свою собственную. И не только им. Думаешь, мы звери, пришли войной просто чтобы пограбить? Как же! И тут без идеологии не обошлось: нам про вас такое понарассказывали, что хоть крестовый поход объявляй. И ведь объявили бы… Да я и сам… Когда на руках номера увидел, думал, встречу — убью… лично. Я же в послевоенном Ленинграде рос. А тут… И как додумались?
— Да я Сане говорил… — вздохнул Данила и беспомощно развел руками. — И названия эти… Смотрящий там, вертухай… А он говорил, что тут никто не знает про это, а потому и ничего страшного. А татуировки… в армии на плече группу крови себе делают. Не паспорта же им выдавать, а контроль и учет нужен…
— А почему ты меня депутатом назвал? — поинтересовался Мишка, чтобы закруглить не очень приятный, а главное, уводящий их в сторону от основной темы, разговор.
— Саня так звал, — улыбнулся Данила. — Извини, если неприятно… Но ты же вроде и правда там депутатом был?
"Опять Саня… Скажи, парень, спасибо своему Сане, что он на себя всю кровь взял — сидел ты за ним, как за каменной стеной, потому и мог позволить себе игры в коммунизм с мастерами… Конечно, делали вы много, один только златоуст чего стоит. Но все равно словно в хрустальном замке. А хрусталь материал ненадёжный — от первого же камня вдребезги. И осколками чуть всех не посекло…"