— Ясно, — с легкой толикой недовольства отозвался лекарь.
Это Иван сейчас машет рукой. А случись проблема на ровном месте, за недогляд непременно спросит с Рудакова. Причем строго. Они об этом уговорились еще перед тем, как Павел присоединился к сотне. Ну да кто же ему виноват, пусть держит руку на пульсе.
— Итак, по существу, — продолжил Рудаков. — Из одиннадцати семеро имеют легкие ранения. Наложу швы, установлю дренажи, и дальше только качественная перевязка. Четверо тяжелые. Один, скорее всего, обречен. Стрела пробила грудь. Все в руках Господа.
Это да. Местные медики даже не пытаются проводить операции на грудной и брюшной полости. Для них это попросту закрытая книга. Максимум, на что они способны, — это выковырять зондом инородный предмет и молиться, чтобы организм сам справился со свалившейся напастью. Даже Павел при всех своих передовых взглядах и смелых операциях не брался за подобное.
— У одного сломана рука, — продолжил подлекарь. — Надеюсь, мне удастся сложить кости как надо. У двоих ранения в плечо. Бойцы никакие, только если уж от полного отчаяния, но, если не случится ничего неожиданного, жизнь вне опасности.
— Калеками не останутся? — уточнил Иван.
— По всему видать, ни суставы, ни жилы не задеты. Так что, по моему разумению, они встанут в строй.
— Через сколько будешь готов продолжить движение?
— Час, никак не меньше. Сейчас начнем ставить санитарную палатку.
Вот так вот. Все по-взрослому. Никаких операций на свежем воздухе. Палатка, марлевый полог, чтобы никакая бяка не залетела, выстланный чистой парусиной пол, промытый спиртом лакированный походный стол. Под санитарное имущество вообще выделена отдельная повозка.
— Ясно, Павел Валентинович. Можешь идти. Итак, друзья, есть команда боярина Голицына выдвигаться немедля, — обернулся он к полусотенным. — Но бросать раненых одних мы не можем. А потому поступим так. Первая полусотня остается с Рудаковым и хоронит павших. Потом догоните нас на стоянке. Ну а я со второй выдвигаюсь дальше.
— Ясно, — ответил командир первой полусотни Гуляев, крепыш лет двадцати пяти.
— Понятно, — поддержал его Кузнецов, второй полусотенный.
— Вот и ладно. За дело.
Ну наконец-то он остался один. Иван извлек из повозки походный складной стол. Разложил на нем принадлежности. Затем выставил стул и смог расслабить гудящие ноги. Уже полдня их сбивает, к тому же сказывается нервное напряжение. Но теперь все позади. Во всяком случае, на сегодня.
В повторную атаку татар откровенно не верилось. Даже когда они налетали мелкими отрядами, никогда не били в одном и том же месте. А уж получив такую серьезную затрещину, так и подавно успокоятся до конца дня. Тут ведь еще какое дело. Русская армия откатывалась по Дикому полю, прочь от границ Крымского ханства.
Как уже говорилось, даже эту атаку кроме как глупостью не назвать. В ней попросту не было никакого смысла. Для полона вполне хватало отбившихся одиночек и отставших групп или даже целых подразделений. Так что татары могли найти куда менее зубатую добычу. А что для них основная добыча в русских землях? Правильно, рабы.
Закончил снаряжать барабан первого револьвера. Протер спиртом кресало и полку. Взялся за второй. Возня с оружием отвлекала и вносила некое успокоение. Думать о первых потерях в сотне не хотелось. Хм. Надо будет в качестве поощрения изготовить и подарить своим офицерам по такому же револьверу. А Фролу — обязательно пару. А что? Награда — всем наградам награда. Таких образцов тут еще лет эдак сто двадцать семь не будет. В смысле не было бы, так как теперь-то вот они, и другие будут.
Откуда Иван это знает? Есть причины. Хотя бы та, что он не имеет никакого отношения ни к этому миру, ни к этому времени. Именно так. Очень схоже с прошлым его мира, но в то же время хватает и отличий. К примеру, взять то простое обстоятельство, что сейчас идет тысяча шестьсот девяносто второй год от Рождества Христова. Объединенное русское государство по факту отсутствует. А на московском престоле восседает Рюрикович.
Ну а если поподробнее…
Началось это три года назад. Тогда Иван был не молодым человеком двадцати лет отроду, а взрослым сорокатрехлетним мужиком, комфортно чувствовавшим себя в родном двадцать первом веке. Миллионами не ворочал… Хотя-а… Если в рублях, то вполне себе был миллионером. Впрочем, в России это средний класс.
Так вот. Если коротко, то у Рогозина Ивана Степановича за плечами были две чеченские, причем на вторую он попал осознанно, подписав контракт, будучи при этом уже предпринимателем средней руки. Была в нем эдакая авантюрная жилка. Впоследствии нашел некую отдушину в фантастических книгах, путешествиях по необъятным просторам родины. Хотелось острых ощущений. А еще отыскивать и нарабатывать, казалось бы, совершенно бесполезные в двадцать первом веке знания и навыки.