На следующий день после ухода рязанцев часть моголов осталась штурмовать Коломну, другая двинулась на Москву. Двадцатого января, после шестидневной осады, город пал.
После разграбления Москвы Батый двинулся на Владимир. Город смог продержаться в осаде восемь дней, погибли многие жители и вся семья князя.
После взятия Торжка пятого марта Батый повернул на юг. Войску требовался отдых и пополнение, впереди – распутица.
Хан вернулся в низовья Волги и обосновал там свою столицу – город Сарай, в 80 километрах севернее нынешней Астрахани.
Алексей решил в Рязани не задерживаться. Крепостные стены разрушены, населения почти нет, а уцелевшие горожане думают о том, как выжить, ведь моголы истребили все запасы. О том, чтобы сопротивляться, они даже и не помышляют. Что здесь делать воину?
А слухи с севера доходили один страшнее другого. Пали Москва, Владимир, Коломна. Оказав моголам яростное сопротивление и продержавшись семь недель и три дня, много дольше, чем более крупные города, почти целиком, вместе с жителями, уничтожен Козельск. Вот и оставался выбор невеликий – Псков, Новгород. Киев тоже был разрушен нукерами Мунке.
Алексей раздобыл себе одежонку – зипун, сапоги короткие, саблей могольской опоясался. В лесах рядом с городом до сих пор валялись заметенные снегом трупы, обглоданные хищниками, и ратное железо до весны не собирали: не до того было, выжить бы. Вот Алексей и воспользовался этим.
Путь предстоял неблизкий, пеший. Коней в городе и ближайших окрестностях не было, впрочем – как и денег у Алексея на его покупку.
Алексей поклонился могиле Коловрата и утром отправился в путь. В Рязани голодно и до сих пор гарью пахнет. А придет весна, потеплеет, засмердит трупами. Большую часть погибших не схоронили, мерзлую землю долбить мужики нужны, а их в городе единицы остались.
Алексей отправился на северо-запад. Он очень опасался встретиться на дороге с войском Батыя – от конного разъезда не убежать.
В деревнях и на хуторах его подкармливали селяне – молочком, толокняной похлебкой, хлебушка куском. Когда спрашивали, кто он и откуда, отшучивался.
Однако далеко ему уйти не удалось. Сначала на вершине небольшого холма показался конный разъезд, а за ним – колонна взятых в плен людей.
Грунтовка уже растаяла под лучами солнца. Начало февраля, а грело, как в марте.
Разъезд Алексея заметил. Двое всадников остались на месте, а трое ринулись к нему. Убегать по осевшему, ноздреватому снегу в поле – просто смешно, быстро догонят. А если не смогут догнать или поленятся – достанут из луков. Стреляли моголы точно и быстро, сызмальства учились сидеть в седле и стрелять из лука. В походе ухитрялись есть и спать на лошади, справлять малую нужду. С уставшей лошади на запасную пересаживались тоже на ходу. В случае необходимости моголы ухитрялись за световой день проходить по сотне километров, оказываясь там, где их не ждали.
Луком моголы овладевали с малых лет, когда получали малый лук. По мере взросления размеры лука росли, как и мастерство, и в подростковом возрасте они уже били птицу влет, сидя на скачущем коне.
Поэтому Алексей не строил иллюзий уйти, он просто стоял на дороге и ждал, экономя силы.
Моголы, подъезжая, разделились. Один ехал по самой дороге, двое – по целине, обочь дороги, беря таким образом Алексея в кольцо.
Алексей подосадовал. Перенос в другое время неудачным получался, все время он наталкивался на моголов. «Развелось басурманов на русской земле!» – пробормотал он, глядя на приближающихся моголов.
Первый остановился метрах в трех от Алексея, двое других объехали его на лошадях и встали за спиной. Встреча эта не сулила Алексею ничего хорошего.
Алексей решил не ждать, когда его попытаются обезоружить, и решил сам напасть первым. Моголы чувствовали себя хозяевами положения и могли бы его пропустить, если бы имелась пайцза. Это была своего рода охранная пластина с уйгурской надписью. Своей письменности моголы не имели и пользовались помощью писцов-уйгуров. Письменность эту в Европе и на Руси не знали, и потому защита от прочтения была полной.
Пайцза могла быть золотой, серебряной, медной, кожаной. Никто из моголов не смел чинить препятствия обладателю пайцзы, наказание было скорым и жестоким – смертная казнь.
Кожаную пайцзу могли иметь торговые люди, а золотую – послы и гонцы. Обладателя золотой пайцзы обязаны были кормить и защищать по его просьбе.
Выгадывая время, Алексей вскинул руку:
– Пайцза! – и сделал движение рукой, как будто за пазуху полез.