И вдруг в воскресный день 22 июня 1941 года, когда мы готовились к сдаче очередного экзамена, разнеслась тревожная весть: началась война. Фашистская Германия напала на Советский Союз.
Истребительный батальон № 212
Мы были уверены, что война не продлится долго, что наши войска моментально нанесут мощный ответный удар по фашистам, и вернется прежняя жизнь, все пойдет своим чередом. Однако в конце июня партийными и комсомольскими организациями вузов, как и всех предприятий города, стали создаваться отряды для строительства оборонительных укреплений. Большую группу студентов старших курсов нашего института направили на Карельский перешеек, в район Лемболово.
В городе появилось много военных. Стали формироваться подразделения и части народного ополчения. Мы, второкурсники, сдав 30 июня последний экзамен, тоже решили стать добровольцами.
5 июля большая группа наших студентов отправилась на улицу Плеханова в здание школы, где теперь находился один из пунктов по формированию народного ополчения. Нас довольно быстро принял представитель командования, которому мы и заявили о том, что хотим незамедлительно отправиться воевать с фашистами. Но, к нашему удивлению, получили отказ. Каждому из нас на руки выдали справки о том, что такой-то зачислению в народное ополчение не подлежит, а должен явиться в райвоенкомат по особому вызову. Мы вышли на улицу и стали думать, что делать дальше. Некоторые предложили пойти в какой-нибудь другой пункт – может быть, там нас возьмут, но другие тут же отклонили такой вариант, логично заметив, что наверняка по всем пунктам разосланы одинаковые указания.
На другой день мы решили попытаться найти хотя бы работу в ожидании этого особого вызова. Несколько человек смогли устроиться на временные работы на завод «Металлист». Я проработал около 20 дней в цехе цементации деталей. Затем, тоже временно, устроился на проволочно-прокатный завод – здесь же, на Васильевском острове.
В середине августа группа рабочих этого завода была направлена на оборонные работы в район станции Батецкая. Попал в эту группу и я. На место мы приехали поездом почти без всяких происшествий, если не считать обстрела нашего состава немецкими самолетами на станции Оредеж. Сразу же начали копать противотанковый ров. Так и работали – по 12–14 часов в сутки.
Через несколько дней стала слышна артиллерийская стрельба на юге. Над местом, где мы работали, частенько появлялись немецкие самолеты-разведчики. Они иногда летели так низко, что можно было рассмотреть лица летчиков. У некоторых ребят были винтовки, но никому даже в голову не приходило, что из них можно стрелять по самолетам.
Наконец наш участок противотанкового рва был готов и передан представителям командования. После этого нас должны были переправить в другое место, но события развернулись таким образом, что здесь мы оказались чуть ли не на передовой и поэтому были вынуждены вернуться в Ленинград. Фронт неумолимо приближался к городу.
Вся деятельность на заводе сворачивалась, оборудование демонтировалось. Мне снова пришлось искать работу. Опять же временно я устроился электромонтером в артель Лентрикотаж. Определили меня в красильный цех, который находился в Апраксином дворе. Здесь работали в две смены. Моим напарником был студент из Военно-механического института. Кроме нас в цехе работали еще трое мужчин – два кочегара и слесарь. Остальные – женщины. Они трудились на своих участках сноровисто, сосредоточенно и были равнодушны к воздушным тревогам: большинство из них даже не спускались в бомбоубежище, продолжали спокойно работать.
Жил я, как и другие студенты нашего института, оставшиеся в городе, в общежитии на Васильевском острове. Все чаще приходилось ходить на работу пешком, так как транспорт начал работать с перебоями.
В середине октября мы с ребятами опять пошли в партком нашего института с просьбой, чтобы нас отправили в какую-нибудь воинскую часть. И были очень обрадованы тем, что нам предложили обратиться в Куйбышевский райком ВКП (б). Мы пришли в райком, который располагался во дворце Белосельских-Белозерских на углу Фонтанки и Невского, а оттуда нас направили в штаб 212-го истребительного батальона НКВД. И уже там, после медицинского осмотра, четверых из восьми человек зачислили в батальон. Среди них был и я.