- Жить дальше. Не болеть, не комплексовать.
- Не спеши. Подумай. Не все так просто. Обещаешь?
- Ладно, хорошо.
Дума Хоза затянулась на несколько дней. Терять сотрудницу он, конечно, не хотел. Но методы, когорые в нее запрограммировали, честно говоря, ему не нравились.
В один из дней он забрел в лес и набрал доволоно много грибов. Попросил Фиту пожарить. Ел да нахваливал, а ночью у него случилось сильнейшее отравление.
Фита не растерялась. Промыла желудок. Не помогло. Хоз продолжать бредить. Температура не спадала. Он метался в постели, задавая сам себе вопросы, над которыми все это время мучительно размышлял:
- Ну и что?.. Это относительно... Человек бывает машиной, роботом, и машины ведут себя порой лучше людей... Такие сложились обстоятельства...
То ли в бреду, то ли в реальности Хозу привиделось, что приезжал врач. Только уж очень маленький и черненький. Смотрел на него отрешенным, безразличным взглядом, сказал несколько слов Фите и удалился.
Почему-то после его отъезда Хозу становилось все хуже. И тогда Фита пошла на крайние меры. Она пропустила испорченную кровь Хоза через свои внутренние фильтры, обогатив при этом витаминами и питательными веществами. Это помогло. Жар спал.
Хоз уснул. А утром уже оправился в такой мере, что мог вставать.
Первое, что он сделал, твердо сказал:
- Никуда заявлять не буду. Жизнь продолжи ется.
И спокойно, как ни в чем не бывало, продолжал размеренно трудиться. Но странное дело, сбита стала более раздражительной, беспокойной, обидчивой.
Как будто вобрала в себя после фильтрации худшую часть своего хозяина.
13
Это было громом среди ясного неба. Хоз ожидал всего, но только не такого... Последнее время сотрудница все жаловалась на плохое самочувствие.
Почти ничего не делала по хозяйству, не помогала Хозу. Сидела или лежала в своей комнате. Никуда не выходила. Хоз несколько раз спрашивал, что происходит. Фита отмалчивалась или говорила, что нездорова. А потом, глядя куда-то в сторону, произнесла:
- Я беременна.
- Ты шутишь. Да разве такое бывает?!
Каждый день подтверждал множеством признаков, что бывает. Никаких шуток. Да и чувство юмора Фите не было свойственно.
Хоза затрясло. Какой-то нервный озноб. Стало бросать то в жар, то в холод. С этой женщиной не соскучишься. Сюрприз следует за сюрпризом. Похоже, он очутился в положении идиота. Беспросветным дураком. Путником, заблудившимся в незнакомом лесу.
Жил-был ученый, новатор, изобретатель. Ему-то уж не привыкать ходить неведомыми тропами. Вспомнились почему-то строчки старинного поэта:
"Там, на неведомых дорожках, следы невиданных зверей..."
Но столь неведомыми он еще ни разу не ходил.
Может, ей показалось, почудилось? Какое-нибудь временное расстройство нижнего биохимического блока... Особенно после фильтрации. Собрала у себя всю его инфекцию, яд от бледной поганки, которую он по рассеянности сам, наверное, принял за опенок или сыроежку, и вот теперь не может переработать, вывести из своего организма. Приливы хандры и дурных настроений стали появляться у нее именно после фильтрации. Ей надо помочь разобраться в себе самой.
Хоз стал внимательнее приглядываться к поведению своей сотрудницы и обнаружил немало странного. То она читает на кухье детские книжки, то куклы мастерит, а потом играет в них, как маленький ребенок... Домашнее хозяйство приходило в запустение. Хоз перешел на свой привычный холостяцкий режим: сам готовил себе еду, стирал одежду, убирал в доме...
Прошло несколько месяцев, а предположение Хоза, что она ошиблась, стало подтверждаться. Никакого живота - видимого признака беременности - не было и в помине. Правда, Фита явно прибавила в весе, изменилась пигментация кожи. На ее лице высыпали обильные веснушки, чего раньше не было. На месте они не стояли, медленно, степенно плавали по коже, как облака или льдинки.
Иногда они меняли и цвет. Тогда Фита становилась похожа на печального клоуна, у которого все валилось из рук, потому что он постоянно пребывал в расстроенном состоянии.
- Ты не знаешь, не можешь себе представить, - говорила она, грустно вздыхая, - как это все у нас бывает. У меня это в первый раз. Да и раньше я не слышала, чтобы кто-нибудь попадал в такое интересное положение.
- Да нет у тебя никакого интересного положения.
- Да я же чувствую, что меня изнутри что-то распирает. Я очень боюсь, мне страшно. Такие, как мы, только снаружи люди. У нас все по-другому.
Что-то во мне происходит независимо от меня, неуправляемое. Что-то растет и рвется наружу.
И еще Хоз заметил, что Фита стала поглощать огромное количество энергий. Самых разных форм:
тепловой, магнитной, электрической, биохимической.
С жадностью набрасывалась на радиоактивное излучение, выделяемое изотопами, хранившимися в особом свинцовом контейнере в сарае у Хоза. Кусочки обогащенного урана после ее воздействия переставали излучать альфа-, бета- и гамма-лучи. Хоз очень переживал за ее опасный аппетит. Но Фита лишь облизывалась, как девочка после сладкого пирожного, и отвечала с какой-то застенчивой улыбкой на лице:
- Не беспокойся, дорогой. От этого мне легче, а то меня подташнивает.
Или ее мучила изжога. Особенно это часто случалось, по вечерам. Тогда лампочки в доме горели в полнакала. Это подсаживала свет она. Отвинтит розетку, приложит ладошки к напряжению в 220 вольт и сидит, блаженно закрыв глаза, словно нектар какой через соломинку сосет.
14
Однажды ночью Хоз проснулся от стонов, которые раздавались из комнаты сотрудницы. Он встал, оделся, прошел к ней. Фита металась по постели явно в бреду. По телу пробегали какие-то волны-судороги.
Первая мысль у Хоза была, что Фита просто перебрала энергии. Объелась. Вот-вот ей станет лучше.
Какое там! Судороги усиливались. Она принимала немыслимые позы. Несколько раз падала с кровати.
Хоз поднимал, укладывал ее на место. Но потом по ее жестам понял, что ей лучше на полу. На жестком.
Начала расти температура. 38... 39..: 40.:: 50... 60...
Хоз сбегал в мастерскую и мерил специальным техническим градусником. А ртутный столбик все поднимался и поднимался... Дотронуться до сотрудницы было уме нельзя, Белая простыня, которую постелил под нее Хоз, пожелтела от жара. Одез жаропрочные рукавицы, Хоз принес стальной лист и подложил его под Фиту. В комнате стоял запах от плавяшейсч от жара краски на полу. Хоз прьгащил ведро с песком, огнетушители. Постельное белье уже несколько раз загоралось.
Фита все это время непрерывно что-то лепетала.
Обрывки бессвязных предложений. Из этого бреда выходило, что она прощалась с Хозом, фирмой "Матрикс", заменившей ей отца и мать...
- У меня была отличная форма.. Я поняла, что такое женщина на вашей планете... Простите меня за своеволие. Не всегда я была послушной... По законам безотходной технологии мне положено...
На глазах у нее невертывались слезы Но упасть на пол не успевали: испарялись. Было такое впечатление, что из глаз идет дым. На самом деле пар, Хоз не мог смотреть на эти закипающие глаза. Зрелище было не для слабонервных.
Вскоре Фита перешла на какую-то совершенно машинную речь. Внутри ее слышалось гудение, сухие щелчки переключателей, отрывистые слова команд: