Но если Костина звено в цепи, а, по всей видимости, так и есть, то именно через неё можно выйти на «Вдову». Да и сама Костина может оказаться «Вдовой». Я ведь много раз думал об этом. Но «великий Нольман» все знает лучше и видит дальше. Еще раз попросить Ворона? Нет! В таком деле я не могу больше довериться никому. Я сам прослежу за ней и не стану привлекать никого из управления!»
Лавров решил лично отследить контакты Костиной.
«Нольман сам велел мне продолжать», – оправдал он свои действия.
И в первый же день ему улыбнулась удача…
***
Костина встретилась на рынке с мужчиной в военной форме. Они простояли рядом всего полминуты, но Лавров заметил, как Костина что-то бросила в корзинку с продуктами этого мужчины.
«Она передала ему сведения! Тут к гадалке не ходи! Это агент немецкой разведки! Пусть себе Костина идет куда захочет, а я прослежу за этим мужичком. А ведь Нольман говорил, что удача в нашем деле это пустое место. Нет! Удачливый разведчик, который может оказаться в нужном месте в нужное время – хорошая находка для НКГБ».
Лавров осторожно, не привлекая внимания, провел его до казармы харьковского гарнизона. Солдат зашел туда.
Лейтенант госбезопасности прошел через КПП, показав свое удостоверение.
– К начальнику штаба.
– Его нет на месте, товарищ лейтенант, гос…
– Тише! Не стоит говорить громко. Просто товарищ лейтенант.
– Его нет на месте, товарищ лейтенант. Начштаба отбыл к месту сооружения укрепрайона.
– Когда он будет?
– Не могу знать, товарищ лейтенант.
– Скажите, кто только что вошел в расположение части?
– Дак один человек кроме вас и входил.
– Кто?
– Старшина Гуреев, товарищ лейтенант.
– Гуреев?
– Так точно! Старшина Гуреев из саперной команды.
– Сапёр?
– У нас здесь больше двадцати человек сапёров, товарищ лейтенант. А вам сапёры нужны?
– Нет. Я спутал его с большого расстояния с другим человеком. С кем из начальства я могу переговорить?
– В расположении только начальник снабжения старший лейтенант Курило и начальник караула лейтенант Шорин.
– Шорина вызови!
– Так точно.
Лейтенант Шорин, начальник караула, явился сразу. Это был молодой человек в очках худощавого сложения с нескладными руками.
– Начальник караула, лейтенант Шорин!
– Лейтенант госбезопасности Лавров. Где можно поговорить?
– В комнате начальник караула,
– Идемте!
– Прошу за мной, товарищ лейтенант.
Они ушли в его комнату и Лавров спросил:
– Вы комсомолец, лейтенант?
– Так точно.
– У госбезопасности для вас есть дело.
– Для меня?
– Именно для вас, лейтенант.
– Что я могу сделать?
– Мне нужна возможность проверить личные вещи старшины Гуреева. Где он обитает?
– В комнате старшин еще с четырьмя военнослужащими.
– Они все на месте?
– Никак нет. Только Гуреев вернулся в расположение. Они занимаются минированием объектов в городе. Я имею в виду сапёров, а не только одного Гуреева.
– Мне нужно без свидетелей проверить вещи старшины. Это дело государственной безопасности.
– Вас понял товарищ лейтенант. Я вызову Гуреева к себе, а вы сможете делать то, что вам приказано.
– Вот и отлично, лейтенант…
***
Лавров удивился, когда на самом видном месте в чемодане Гуреева он обнаружил тетрадь с шифрами.
«Здесь полная расшифровка всех радиограмм! Кто мог поверить в такую удачу? Костина передала ему записку, и эта записка привела меня к шифрам. Хотя это еще нужно отдать экспертам путь поработают. Но и так понятно, что обычный старшина-минёр не сможет объяснить, зачем ему шифры! Но почему на видном месте? Неужели они совсем ничего не боятся? – подумал он. – Или это положение на фронте внушает им такую уверенность?»
Он положил тетрадь в полевую сумку и продолжил осмотр, но ничего важного больше не обнаружил.
Прямо из воинской части Лавров позвонил Кравцову и доложил о своей находке.
– Что вы нашли, лейтенант? – не поверил капитан государственной безопасности.
– Тетрадь с шифрами, товарищ капитан.
– Вы уверены?
– Я не эксперт, но и без экспертизы понятно, что это такое!
– И эта тетрадь просто лежала в вещах старшины?
– Да. Он даже не прятал её в своем чемодане.
– Вы доложили Нольману? – спросил Кравцов.
– Нет. Я нашел тетрадь не благодаря, а вопреки его приказам. Я сделал то, что Нольман делать запретил!