— Фашистская Германия коварно, без объявления войны, напала на нашу Родину…
Едва состав остановился на ближайшей станции, Евгений Оскарович спрыгнул с подножки вагона и побежал с письмом в руках на почту — письмо было адресовано в Москву на имя Председателя Совета Народных Комиссаров.
«В мои годы, — писал академик, — я уже вряд ли могу быть полезным на фронте, но у меня есть знания и опыт, и я прошу Вас использовать меня как специалиста там, где Вы найдете возможным и нужным. Родина в опасности, и я хочу свои последние силы отдать ее защите».
Правительственный Совет по эвакуации запросил Евгения Оскаровича Патона, куда он считает необходимым перевести Институт электросварки. Ответ последовал в тот же час: на Урал.
Казалось, Земля сорвалась со своей орбиты и континенты столкнулись лбами.
Запад России, Украина, Белоруссия, Прибалтика тронулись таким количеством эшелонов, что, если можно было бы вытянуть их в цепь, они, наверное, опоясали бы земной шар по экватору. За три месяца в полутора миллионах вагонов эвакуировали в глубинные районы страны почти тысячу четыреста предприятий и с ними более десяти миллионов человек. Навстречу им мчались на фронт воинские эшелоны с Дальнего Востока, Сибири, Урала, Средней Азии и Поволжья. Ни одного перегона не оставалось свободным ни в азиатской, ни в европейской части страны.
Как ни пытались уполномоченные Государственного Комитета Обороны создать эшелонам танкового завода «зеленую улицу» — не получалось. По дорогам Украины «хейнкели» рвали на куски полотно железной дороги, бомбили станции, преследовали эшелоны. И все же на Урал прибыли около пяти с половиной тысяч квалифицированных танкостроителей и их семьи, 2720 единиц оборудования, 110 вагонов деталей и заготовок.
На Урале южане хлебнули горя, устанавливая станки, вгрызаясь в скалистый грунт, чтобы до больших морозов построить землянки, бараки.
Завод, куда пришли эшелоны южан, выпотрошило за лето и осень. Из просторных корпусов выдуло и людей, и тепло. Оборудование главного конвейера сборки и части механических цехов тронулось в глубь Средней Азии, оставляя воздвигнутые корпуса для танкового, тянувшегося с другого конца страны и еще на три четверти находившегося на колесах. И стояли, как в фантастическом сне, цеха, дожидаясь, когда опять вдохнут в них жизнь. И оставались в неведении заводчане: призовут ли их завтра в армию, куда уже ушли тысячи их товарищей, прикажут ли с семьями двигать в Среднюю Азию, оставят ли здесь, на развертывающемся танковом?
Когда рабочие-уральцы вместе с эвакуированными снимали с платформ ящики с оборудованием, кострами оттаивали землю, чтобы ставить фундаменты под прибывшие станки и монтировать их, когда вынимали из ящиков детали высокой точности и услышали, что таких, не похожих друг на друга, деталей наберется до двух с половиной тысяч на танк, многих оторопь взяла. На привычные им машины нужно раз в десять меньше деталей и узлов, к тому же не требующих сложной обработки, — и то их осваивали больше двух лет. Так сколько же времени нужно, чтобы освоить тысячи танковых деталей? Да и броневого листа нет для корпусов и башен, и с моторами худо. Дизельный завод, который накануне войны отделился от танкового, эвакуирован в Челябинск, но скоро ли он прибудет туда, когда развернет производство и пришлет моторы — неизвестно. И танковые пушки с волжского завода не поступают…
Уверенность вдохнул в людей нарком Малышев, только что прилетевший из Магнитогорска. Он привез ободряющие вести: магнитогорцы выпускают уже свыше тридцати марок качественных сталей: их блюминг увеличил выпуск броневого листа по сравнению с августом в три раза.
Малышев выступил на партийно-хозяйственном активе в старом клубе строителей. И тесное, плохо освещенное помещение как бы раздвинулось — люди словно увидели, как магнитогорская броня пришла на Уралмаш, как там собирают из нее корпуса и башни для танков. Нарком говорил, что построенная за два месяца новая мартеновская печь местного металлургического завода уверенно варит броневую сталь, что прибывший из Ленинграда стан уже начал прокатывать броневые листы. Но разве может одна печь насытить могучий броневой стан? И пока стан не получит достаточно металла, пока здесь, на транспортном, не переведут малые мартены на плавки специальных сталей, до тех пор магнитогорцы будут присылать броневой лист, Уралмаш и молодой турбомоторный завод в Свердловске обеспечат танкостроителей и пушками, и дизельными моторами для боевых машин.