В XIX веке, когда возник «научный» вариант материалистического взгляда на происхождение человека, физическая картина мира как будто действительно располагала к возможности монизма в мироздании – к наличию только одной природы, материальной. Тогда считалось, что вселенная состоит из конечного числа неделимых атомов, которые подчиняются законам механики, а значит, взаимодействие их есть непрерывная цепь причинно-следственных связей, видоизменяющих материю, и, таким образом, в эволюции (и вообще, во всём) действует не случайность, а неумолимая закономерность, инвариантно предопределяющая будущее, детерминизм. Действию какой-либо другой природы, – например, нашей свободной воле или Промыслу Божьему о мире – этот детерминизм действительно не оставлял места. (Разве что предположить, что они заранее «вписаны» в цепь причинно-следственных связей от начала бытия мира?) Вопрос тогда должен был бы быть в "тонкой настройке" этого детерминизма, порождающего жизнь с её многообразием, человечество с его культурой и т.д.. Почему бы слепым причинно-следственными связями не вращать так до бесконечности "безвидную и пустую" материю, не производя никаких сложных форм? Ведь простое – более вероятно, согласно бритве Оккама… (Остаётся только удивляться, что армии тогдашних позитивистов, нигилистов, материалистов до такого простого вопроса просто не додумались! Воистину, "называя себя мудрыми, обезумели"! Рим.1:22)
Однако теперь физическая картина мира совсем другая. С развитием квантовой физики стало ясно, что элементарные частицы, из которых создана материя, подчиняются принципиально иным законам, чем законы классической механики, пригодной весьма ограниченно для объектов макромира. В квантовой механике нет места предопределению, там напротив индетерминизм, принципиальная непредопределенность будущего в рамках физики материального мира, по выражению П.Девиса «основная особенность квантового поведения состоит в утрате строгой причинно-следственной связи», «квантовый мир не свободен полностью от причинности, однако она проявляется довольно нерешительно и неоднозначно.» (глава 12, раздел «Вселенная, создающая сама себя»; подробнее о квантовых процессах – главы 2 и 3.) Материальный мир, оказывается, вовсе не груб, не механистичен – отнюдь! – он скорее похож на, хоть и закованного в тяжёлые доспехи, но исключительно галантного рыцаря, учтиво и смиренно уступающего путь своей прекрасной даме – Премирной (транцендентной) Премудрости Божьей! Действительно, в рамках старой картины мира премудрому Промыслу Божьему пришлось бы каждый раз ломать ригидную необходимость детерминизма, каждый раз "нарушать естества чин", совершать чудо, в квантовой же картине мира этого вовсе не требуется, здесь "случайность", беспричинность (в рамках мира сего) оставляет простор для трансцендентного действия Причины Высшей! Необходимость "тонкой настройки", впрочем, никуда не исчезла, просто "настраивать" теперь нужно только фундаментальные физические константы (или законы), далее же, сотворенный "в начале" мир может развиваться уже сам, направляемый прикровенно "случайностями" – жизнеспособными мутациями, причём не просто жизнеспособным, но гармоничным и эстетически прекрасным; катастрофами, открывающими простор для развития новых классов, типов или доменов живых существ; наличием в Солнечной системе нужных небесных тел…
4.2 Не следует всякого древнего представителя биологического вида homo sapiens считать собственно человеком, ведь сначала они были «животными в образе человека», преуготованными к одухотворению, пересозданию одного из них в Адама. При этом, как до, так и во время и даже после Адама и Евы таких «животных в образе человека» могло быть сколько угодно. Следует предположить, что явление в мир Адама и есть начало так называемой «верхнепалеолитической революции» (около 70-80 тысяч лет назад), когда и появляются в археологической летописи признаки собственно человечества – расселение людей по всему миру, настоящее искусство, развитые погребальные обряды, а значит и представления о загробной жизни, развитая обработка камня и кости, обмен материальными ценностями между племенами, из-за чего, например, ракушки с побережья перемещаются на тысячи километров вглубь материка… Всего этого нет ни у других представителей рода homo, ни даже у тех же homo sapiens до Адама! И это при том, что «животные в образе человека», homo sapiens до Адама, ничем физиологически неотличимы от современных людей. Как иначе, кроме как вмешательством Божьим, объяснить это рождение разом культуры, религии, искусства, ремесел, – подлинно, рождение человечества?! Библейским повествованием восполняется этот явный пробел естественнонаучного антропогенеза – почему сапиенсы, появившись в Восточной Африке без малого 200 тысяч лет назад, первые 100 с лишним тысяч лет ведут себя как типичные животные, со своим, небольшим, ареалом обитания, примитивной обработкой камня, на уровне других своих сородичей по биологическому роду homo, а затем происходит так называемая «верхнепалеолитическая революция», после которой уже наблюдаются все признаки человечества, с расселением по всему миру и огромным влиянием на природу (увы, негативным, – гибели остальных представителей рода homo, гибели большинства крупных животных, мегафауны плейстоцена – не об этом ли, кстати, слова Писания «вся тварь стенает и мучается»? Рим.8:22). Так что же такое должно было случиться, чтобы животное стало вдруг человеком, со всеми его положительными и отрицательными признаками? Есть на это, впрочем, некоторый как будто "научный" ответ, гипотеза, – мол, именно тогда появился настоящий язык. Homo sapiens стал вдруг homo sapiens linguatus, и тогда-то стало возможным куда более гибкое взаимодействие в намного больших группах, эффективная передача опыта и знаний, идеи, мифы и фантазии… Это очевидно так, человеческий язык именно тогда и появился; только сам по себе такой ответ, при этом, не более чем уход от ответа, – ведь так же можно спросить, а что такое должно было случиться, чтобы у вчерашнего животного появился вдруг язык? Есть также гипотезы, что настоящему языку предшествовал некоторой пре-язык жестов или пре-язык возгласов, однако это только меняет формулировку вопроса: как этот пре-язык превратился вдруг в язык настоящий? Всё равно речь о качественном скачке. Суть от этого не меняется: вчерашнее животное однажды заговорило.