Глава 12
На фирме я столкнулся с тем, что Хосе Мануэль в данный момент на встрече.
- Русские, – сказала мне Хеновева, – под два метра ростом и метровые в обхвате.
- Они вооружены? – спросил я ее.
- Думаю, нет, – очень серьезно ответила она.
Этой женщине под пятьдесят, и она производит впечатление вечно пятидесятилетней. Она всегда делает себе высокую прическу, взбивая волосы, и закрепляет ее лаком. Ее прическа сильно напоминает прическу моей матери. Хеновева постоянно жует жвачку. Я проверял, не прилепляет ли она ее под письменный стол. Оказывается, нет или, по крайней мере, забирает обратно в конце рабочего дня. Обычно она носит кремового цвета костюмы, которые, вероятно, никогда не были в моде, и блузки розовато-лососевого или бледно-голубого цвета. Еще она носит очки в изысканной, сильно зауженной к внешнему краю, позолоченной оправе. Эти очки заставляют меня думать о черно-белом телевидении, хотя я почти не помню программ тех времен.
- Откуда ты знаешь, что это русские?
- Я услышала их разговор.
- И ты можешь отличить русский язык от сербско-хорватского или польского?
Хеновева в сомнении поджимает губы. Самое красивое в ней – ее губы. Они не постарели с годами, как сама Хеновева, наоборот, у нее губы двадцатилетней девушки, без морщинок и трещинок, очень мягкие, пухлые и сочные. Если бы я не знал ее столько лет, то обязательно поинтересовался бы, не имплантировала ли она их. Но губы Хеновевы были такими же, когда я увидел ее впервые, хотя, я помню, что уже тогда она была женщиной в возрасте. Хосе Мануэль, который никогда не был мастером слова, как-то раз, тем не менее, произнес одну фразу, показавшуюся мне превосходной: “должно быть, внуки у нее появились раньше детей”. Хотя, насколько мне известно, у нее нет ни тех, ни других.
- Вероятно, ты должен прийти к нему на помощь, – неуверенно предлагает она.
- Ты думаешь, он в опасности? Тогда – лучше, если пойдешь ты. Уверен, женщине они ничего не сделают.
- Трусишка, – отвечает Хеновева, передавая мне папку с грифом “СРОЧНО”.
Какое-то время я бездельничаю, слоняясь по коридору и стараясь услышать обрывки разговора. Я хоть и слышу голоса, но не могу различить, что они говорят, различаю лишь то, что гости говорят больше, чем Хосе Мануэль. Для русских они очень гладко говорят по-испански.
Целый час я занимался инвентаризацией, изучая отчеты о продажах материалов за
месяц, сопоставляя их с закупками на следующий месяц. И вот теперь мне предстоит в течение короткого времени произвести подсчет непроданного товара, и, возможно, попробовать разместить в интернет-магазине не понятно почему никому не нужный кафель. Он не страшнее и не красивее других видрв, которые расходятся намного быстрее. А также разместить плохого качества карнизы и слишком дорогие аксессуары для ванной. В самом худшем случае мы должны будем избавиться от этого даром, чтобы они не занимали место на складе.
Хосе Мануэль входит, как обычно, без стука.
- Слушай, тебе никогда не приходило в голову, что я могу дрочить?
- В рабочее время? Нет, не приходило, но, если ты этим занимаешься, то мне хотелось
бы об этом знать.
- Или ковыряюсь в носу. Я могу заниматься расчетами, ковыряясь в носу.
- Не будь свиньей. С тобой все в порядке?
- Отлично.
Я слишком поздно понимаю, что ответил ему слишком беспечно и беззаботно, с излишней
легкостью, не так, как ответил бы человек, у которого только что погибла его девушка, пусть даже и бывшая.
- Разумеется, ты для меня загадка.
- Кто это был?
- А, это. Инвесторы.
- Ты хочешь сказать – мафиози. У тебя сделки с русской мафией?
- Это не русские.
- Так я и говорил. Но, если ты не расскажешь, откуда они приехали, я подумаю, что
это албанцы.
- Они из Косово.
- Ни хрена себе! Мы будем отмывать для них деньги? Великолепно! Просто супер!
- Я уже сказал тебе, что они инвесторы.
- Косовские инвесторы. Брось, ты не поверишь, но я читаю газеты.
- Возможно, они сделают у нас заказ. Огромный заказ.
- Ну, конечно, они приехали в Испанию искать стройматериалы, потому что в Косово на
них подскочили цены.
- Какой же ты тяжелый человек, ты просто невыносим! Чем занимаешься?
- Ты считаешь, что уйдешь отсюда, не объяснив, кто это был. Я – совладелец этого
предприятия.
- Иногда у меня такое чувство, что я у тебя мальчик на побегушках. Ты остаешься в тени в
то время, как я делаю все. За все отвечаю, веду торговлю, веду трудные переговоры по телефону.
- Ты старший компаньон. В тебе больше очарования. Ладно, скажи, что они хотели.
- Я только что тебе сказал. Возможно, они сделают у нас большой заказ. Они хотят
возводить разные гостиничные комплексы на испанском побережье. Тебе нужно будет составить очень точную смету. Мы должны заключить с ними сделку. Неважно, что прибыль будет маленькой.
- Они тебе угрожали? Похитили жену?
- Да, вот еще, возможно, они заинтересованы также купить долю в компании.
Хосе Мануэль нервничает. Я знаю его столько лет, что различаю его настроение еще до
того, как он сам его осознает. Он не сел, а продолжает стоять передо мной, по-американски засунув руки в карманы. Только теперь до меня доходит, что он выглядит элегантнее обычного. Хосе Мануэль всегда ходит в костюме, но этот он надевает на важные встречи или по праздникам. Похоже, что костюм пошит на заказ.
- Тебе идет серый цвет.
- Иди ты к черту! Что ты думаешь?
- Если ты продолжишь запираться и не дашь информацию, я почти ничего не смогу
сказать.
- Я тебе сказал…
- Ты ничего не сказал. Ты сказал только, что они хотят сделать заказ, и, возможно, хотят
также вложить капитал в предприятие. Но, для чего им делать заказ, если они хотят купить предприятие? Они купят у нас все предприятие, или часть? Ты продашь им свою долю и оставишь меня с этой бандой торгашей?
- Они не торгаши, а деловые люди.
- Косовцы, строящие отели на Коста-дель-Соль.
- Не знаю, там ли.
- Я что-то не пойму, они купят только твою часть, или хотят купить все. Они что же,
велели тебе убедить меня или предложить мне выгодную сделку, от которой я не смогу отказаться? Я так и представляю тебя там, в кабинете, упрашивающего их: “Нет, подождите, дайте мне несколько дней. Вот увидите, я его уговорю, только не причиняйте ему вреда”.
- Это только планы, Самуэль.
- Выходит, дело-то нешуточное, все идет всерьез.
- Мне кажется, это не будет для тебя трагедией. Тебе не нравится это дело, оно не
подходит тебе. Ты работаешь, а выключив компьютер, запираешь ящики на ключ и идешь домой. Или, может, ты лишился сна из-за того, что в этом году продажи снизились на шестнадцать процентов? Должно быть, в твоей жизни нет бессонницы.
- В этом году продажи упали во всем мире, так почему я должен лишиться сна из-за того,
что они упали на нашем предприятии?
- Потому что у нас есть служащие, потому что социальное страхование и обеспечение не