хочет брать на себя ответственность. Он ни на миг не задумывается, не была ли эта стерильная тюрьма, построенная им для Клары, эгоистичным способом поймать ее, отталкивая другую Клару, ту, которая не подходила его приторно-слащавой жизни, его малюсеньким шажочкам по блестящей, сверкающей поверхности. Он никогда не хотел по-настоящему понять ее, окунуться в ее ярость и отчаяние. А я сделал бы это, разделил бы ее чувства с ней. Со мной Клара могла бы быть самой собой, не прятаться.
Сейчас мне очень хотелось бы видеть, как Алехандро корчится от ярости. Он продолжает
орать на меня и Карину, разыскивающую лазейку, чтобы выбраться из этого дома. Я уже не соображаю, что говорю ему, только то, что перестаю писать, что он никогда не мог понять Клару, что хотел только воспитывать ее. Глаза Алехандро бешено сверкают, из них выплескивается ярость, кулачки крепко сжаты. Я переношу вес тела на одну ногу. Если он попытается еще раз наброситься на меня, я заеду этому чучелу по яйцам. Этой тряпке, клариному муженьку. Проходят две, три, четыре секунды, он дает мне время представить, как после удара по яйцам, я хватаю его за смешную шейку и принимаюсь бить кулаком по губам до тех пор, пока у него не вылетят зубы.
Он подходит ко мне на шаг, только на один шаг. Ну, давай же, шагни еще, всего один
шажок, и ты меня узнаешь, хлыщ. В этот момент у Алехандро подкашиваются ноги. Такое ощущение, что его колени сгибаются не вперед, а куда-то в сторону, и прежде чем он падает, я успеваю подхватить его под мышки и поставить перед собой. Я хотел бы вытрясти из Алехандро душу, но теперь не могу, потому что должен держать его прямо, прижав к своей груди, чтобы он не упал. Я не знаю, упал он в обморок или нет. Карина смотрит на меня поверх его плеч и вопросительно выгибает брови, словно советуясь со мной. В ответ я так же неопределенно пожал бы своими плечами, если бы они были свободны. Но Алехандро прислонил свою птичью головку к моей ключице и тяжело дышит, не так, как дышат во сне, а так, словно не может вдохнуть. Он начинает рыдать у меня на руках, по-детски слабенько всхлипывая. Ему нужен кто-то, кто его услышит. Он такой легкий и слабый. Если бы я не боялся его обидеть, я поднял бы его на руки и ходил бы с ним по комнате. Какое-то время я крепко держу его, чувствуя его слезы так, как будто они были моими, будто плакал я сам. Карина ласково, почти нежно, кладет руку мне на плечо и указывает головой на дверь. Потихоньку я отпускаю Алехандро, убедившись в том, что он может удержаться на ногах. Я отодвигаюсь от него и спрашиваю, хорошо ли он себя чувствует.
- Не приходите больше, – просит Алехандро, – ради бога, не приходите. – Он стоит,
понурив голову, и Карина целует его в щеку. Он так и не поднимает головы до тех пор, пока мы не начинаем спускаться по лестнице. Я так и не смог проверить, кто мне написал, он или Клара.
20 “Невероятный Халк” – американский фантастический боевик об ученом-мутанте, снятый по одноименному комиксу
Глава 25
Когда Самуэль открывает дверь, он замечает в моей руке бутылку и с недоверием смотрит на меня, как будто видит перед собой торговца, разносящего свой товар по домам. Но, он не спрашивает меня, что я хочу, а освобождает мне проход. В коридоре пахнет табаком и тухлятиной. Не знаю, сколько времени он не убирается в квартире и не выносит мусор. Вся мебель покрыта слоем пыли, за исключением тех мест, где стоят стаканы и тарелки или лежат бумаги. Он закрывает дверь на кухню до того, как я смог разглядеть, что там внутри. Он и сам уже давно не мылся: сальные волосы липнут к голове и шее. Он ходит босиком, загибая пальцы ног вверх, как будто боится наступить на стекло, и от этого слегка пошатывается, но он непритязательный.
- Ты не работаешь?
- По интернету.
Запах его дыхания напоминает запах звериной норы. Мы одновременно садимся, он на диван, я на кресло, на те же самые места, где сидели самой первой ночью. Самуэль берет со стола штопор, откупоривает бутылку и наливает из нее прямо в стакан с остатками какого-то вина. Посомневавшись, он поднимается с дивана и вскоре возвращается с чистым бокалом для меня.
- Как ты? – интересуюсь я.
- А-а-а... – удрученно тянет он, вялым движением указывая на окружающий нас беспорядок, как будто этот жест красноречиво говорил о его внутренней жизни, о состоянии души.
- Жена не вернулась, – уточняю я.
- Слушай, я показывал тебе какую-нибудь фотографию Клары? – спрашивает он и, не дожидаясь ответа, включает ноутбук. Рабочий стол представляет собой мозаику из ее фотографий. Среди них я узнаю ту, что взял у него в ванной, но есть и другие, которые я никогда не видел: на улице и на природе, в пальто и в рубашке, улыбающуюся и серьезную. На некоторых фотографиях Клара вместе с Самуэлем. Она стоит, обняв его за талию и положив голову ему на плечо. На одной фотографии Клара с закрытыми глазами, на другой разглядывает его профиль. Еще на одной она кажется мне грустной или уставшей; она поднимает руку, как бы говоря: “не снимай меня, только не сейчас”.
- Она была очень красивой.
- Теперь уже все равно, что ты видишь ее обнаженной. Да, она была красавицей. Но, ты не сказал, откуда ты ее знаешь? Вы были друзьями?
- Мы виделись несколько раз. Я встречаюсь с ее сестрой.
- А, это та девушка, с которой я видел тебя однажды в лифте. Когда вы вошли, я смотрел на нее и думал: “Вот черт, я схожу с ума, теперь Клара мерещится мне повсюду”. Еще одна случайность.
- Я не вижу никакой случайности.
- Ну как же, ведь мы живем в одном и том же доме.
- И нас обоих зовут Самуэль.
- Ну, мужик, ты даешь. Вот, блин. Ну, надо же, и ты оказался со мной. Вот это да! Самуэль? Да это подвох! – я сую ему под нос удостоверение личности, и он разражается новой порцией восклицаний. – Кто ты по китайскому гороскопу?
- Свинья, как и ты, верняк.
На него накатывает смех, прерывающийся икотой. Вино расплескивается на диван, но, похоже, это не слишком-то его и волнует. Он приглаживает волосы другой рукой. Его громкий смех взвинчивает мои нервы. Наконец, он умолкает.
- Ты говоришь так, потому что у меня в квартире грязь, да?
- Представления не имею, кто я по китайскому гороскопу.
- Значит, с ее сестрой. Она советовала Кларе бросить меня. Она твердила, что я причиняю ей боль. Я, представь себе. Одно дело, что я не принял решения, и другое, что я делал ей больно. Я делал ее счастливой, парень. Я был ее “русской горкой”, на которой она кричала и давала выход своим чувствам. Я и боль. Имей в виду, раз она твоя пассия, я не стану говорить тебе то, что думаю о ней.
- Как бы то ни было, можешь сказать.
- Она несчастная неудачница. Блуждает себе, не имея мужика... Послушай, ведь у вас с ней недавно, верно?
- Давно.
- И чего Клара так переживала за сестру. Она вечно терзалась вопросом, уж не лесбиянка ли она. И не поэтому ли она никогда не появлялась с парнем на семейных посиделках и никогда не рассказывала о своей личной жизни. Знаешь, что мне сказала Клара? “Моя сестра смирилась, – прямо так и сказала, – она не видит выхода, как и ты”, в смысле, как я, потому что Клара говорила, что я тоже мирился со всем. “Как все, – ответил я. И она с горечью заметила, – это верно, как все.” Не так уж и много я знаю о твоей подружке. Знаешь, по-моему, они не очень хорошо ладили между собой. Может, это и не так, но Клара говорила о ней, как о близком человеке, избравшем неверный путь, хотя я думаю, что у твоей девушки есть теплое местечко и все такое прочее. Я считаю, они просто не понимали друг друга. Я не понимать, – говорит Алехандро с английским акцентом. – Как мы с женой.
- Она не собирается возвращаться?
- Так ведь у нее уже другой! Она – потаскуха, шлюха драная.
- Потому что у нее уже был другой, когда она жила с тобой.
- Слушай, ты думаешь, что все знаешь. Ты и жену мою тоже знал?
- Как давно она ушла? Месяц? Даже меньше.
- Не смотри на меня так. Месяц – большой срок.
- Всего месяц, и уже другой.
- Такое бывает. Любовь с первого взгляда, фьють, внезапная страсть. Смотришь на кого-то и говоришь себе...
- Всего через месяц. Ты только представь: жена узнаёт, что у тебя связь с другой женщиной, она злится, страдает и бросает тебя. Она только-только ушла, а у нее сразу же хватает мужества связаться с кем-то еще. Я не говорю, что она не может переспать с другим от злости или для того, чтобы доказать себе, что привлекательна, или для того, чтобы в паршивые времена доставить себе удовольствие. Но, судя по твоим словам, она живет вместе с кем-то.