Здесь и далее будем придерживаться распространенной пятиэтапной классификации формаций:
Рабовладельческое общество. Полное бесправие людей, называемых рабами, и их абсолютное принуждение к труду.
Феодальное общество. Право на землю возводится в абсолют. Формальное признание права собственности на источник доходов (чаще землю) при фактическом единоличном распоряжении как результатами труда, так и самой жизнью производителя.
Капиталистическое общество. Право любой собственности возводится в абсолют. Для не имеющих собственности источником существования становится труд, продаваемый за вознаграждение от собственника.
Социалистическое общество. Право на землю, недра и средства производства, обеспечивающие жизненные потребности населения, являются исключительной собственностью этого населения. Индивидуальная собственность на средства производства признается, равно как и допускается наемный труд.
Коммунистическое общество. Исключительное право общества на средства производства. Наемный труд не допускается, только долевое участие.
В этих определениях для большинства формационных образований перечисленные отличительные признаки совпадают с принятыми. Но вот с социалистической формацией это не так. Даже напротив. Из опыта Советского Союза социалистическим признается общество, в котором нет частной собственности на средства производства потребительской стоимости. Более точно, если совсем нет – то это этап победившего социализма, если же допускается ремесленничество и артельщина – то это переходный этап. Такое резкое неприятие исходит из посыла, что любая частная собственность на средства производства связана с эксплуатацией труда и присвоением прибавочной стоимости. Социализм – строй, в котором эксплуатация отсутствует, нет антагонистических классов, поэтому нет и частной собственности, порождающей эти классы. При этом молчаливо предполагается, что прибавочная стоимость эквивалентна потребительской.
Так в теории. На практике, когда эта теория начинала воплощаться в жизнь, то эквивалентность практически была. Но со временем, по мере развития промышленного производства, такая эквивалентность просто исчезла и начали обостряться противоречия от различий в прибавочной и потребительской стоимости, которые и размыли фундамент «развитого социализма». В теории предполагалось, что вся прибавочная стоимость, идет на оплату труда, восполнение затрат, развитие производства и социальные нужды трудящихся. А на деле слой управленцев как отпиливал свою часть еще при царе Горохе, так и продолжал это делать. Может, и в меньшей доле на каждого, но с учетом значительного увеличения своей численности в целом во все возрастающем количестве. В результате на социальные нужды, после всех откусываний, оставалось почти столько же, сколько и в развитых капиталистических странах снималось налогами.
По сути, получился единый собственник единого государственного предприятия в лице партии, а на деле узкого круга лиц власти. Поэтому, когда называют такой социализм государственным капитализмом, то последнее ближе к истине и по форме, и по содержанию. В том числе и по степени эксплуатации наемных работников. Работники на государственных предприятиях как были наемными, так наемными и остались, получая фиксированную часть прибавочной стоимости. И отличить работников социалистических предприятий от работников частнокапиталистических без присказки: «Но они работают на себя» – было нельзя. Что, впрочем, сии работники, «работающие на себя», доказали массовыми стачками на закате Советской власти. А вот Китай в XXI веке, как ни странно, демонстрирует на порядок больше социализма, чем в Советском Союзе во времена провозглашения полной и окончательной победы социализма.