— Пока, — спокойно согласился тот, с ресницами, — похоже, он был там главный. — И если не считать троих.
— Но это имело место вне Пресептории! — торопливо возразил Жан-Филипп.
— Да, — так же спокойно согласились с ним. — Пока — вне.
Варвара хлопала глазами, как мультипликационная зверюшка, глядя на это чудо: как, не тратя ни малейших усилий, ставили на место самого Жана-Филиппа! И потребовалось для этого всего восемь — десять человек, обладающих даром мгновенной и безошибочной оценки происходящего.
— Да вы хотя бы представляете себе, в каком кошмарном режиме нам приходится работать? — чуть ли не бросался с кулаками на экран неистовый Сусанин. — В режиме страха. Постоянного страха. Думаете, перед змеями и смерчевыми молниями? Как бы не так! Перед тем, что в один прекрасный день на нас могут свалиться с неба так называемые хозяева и очень вежливо сказать: «Мы бы вас попросили…» — и мы очень вежливо ответим: «Да, да, пожалуйста!» — и будем в бешеном темпе убираться отсюда во славу галактического права. А здесь, между прочим, кроме стеллеровых коров еще и сумчатые… А «дикая» сторона! Так что свертывать работы — это даже не абсурд, это преступление!
— По грубым прикидкам, последний раз «хозяева» появлялись здесь не меньше тридцати тысяч лет назад. Так что их визит…
— Наименее желаемое — наиболее вероятно!
— Ну, Евгений Иланович, в этом случае мы постараемся как-нибудь с ними договориться. Тем более что выявление закономерностей их логики входит в нашу первоочередную программу.
Варвара получала несказанное удовольствие от этого разговора. Молодцы, голубая разведка! Умницы, стратеги! Сегодня все равно потерянный вечер, поэтому они решили стравить весь эмоциональный пар. Ночью пресепторианское начальство успокоится, снизит содержание адреналина в крови и утром будет способно на спокойный, конструктивный разговор.
И начнется работа. Настоящая, умная работа.
— Мы скрупулезно исследовали все аномальные явления, — настаивал Жан-Филипп, — как имевшие место при нас, так и оставившие безальтернативно интерпретируемые следы воздействия…
Варвара фыркнула, и громко.
— Мы ознакомились, — кротко заметил главный на экране, приспуская над тирадой Жана-Филиппа скорбный флаг своих черных ресниц. — Вы все сводите к природным факторам, а природа имеет свои законы, но не логику. Которой, кстати, вы не обнаружили.
Только тут Варвара вспомнила, зачем она бежала сюда.
— И все-таки логика имеет место!.. — невольно вырвалось у нее, и тут же она осеклась.
Сусанин и Жан-Филипп, как по команде, полуобернулись к ней и замерли этакими атлантами у входа в Эрмитаж. В обрамлении этих корифеев ее маленькая фигурка в перепачканном глиной халатике выглядела, вероятно, препотешно.
— А это еще кто? — вопросили, в довершение всего, с экрана. — Женька, твое воспитание?
— Это наш новый оператор-таксидермист, — отчеканил Сусанин.
Ох, провалиться бы сквозь землю!
— Таксидермист? А мы в этот сектор начальника привезли и пару младших научных… Э-э, на ловердеке, вернитесь!
Теймураз поймал девушку за плечи и вернул обратно.
— Закончите свою мысль, — попросили вежливо и проникновенно, — пожалуйста.
Варвара вздохнула, пошевелила ногой немнущиеся травинки Майской поляны.
— Здесь дело даже не в логике, а в ее клиническом нарушении.
— То есть вы хотите сказать, что логика все-таки отсутствует? — допытывались у нее в высшей степени заинтересованно.
Варвара упрямо сжала кулачки. Неужели и эти не поймут?..
— Отсутствие и нарушение — совершенно разные вещи. Здесь искали логику в чистом виде, пытаясь разобраться в работе искусственного мозга, в существование которого не верили, но заведомо считали его вечным и здоровым…
На экране опять произошло перемещение — как при едва ощутимом потряхивании калейдоскопа.
— Послушай, Гюрг, а девочка мыслит конструктивно, — небезразлично прокомментировали из левого нижнего угла экрана. — Продолжайте, пожалуйста.
— По всей вероятности, координирующий центр, спрятанный на дне моря, долгое время четко работал по программе: распознавались образы, благо классы были заданы: механизмы, животные, биороботы, гуманоиды; одних надо было лелеять, других не возбранялось топить. В сомнительном случае имелось великое множество тестов — от северных сияний до янтарных зерен, которые складывались хоть в замок Юрате, хоть в морского змея. Но прошло как минимум тридцать тысяч лет. И наступила старость.