Разве секундант Ленского в опере «Евгений Онегин» Зарецкий, характеристика которого нам хорошо известна («Зарецкий, некогда буян, картежной шайки атаман»), находясь на сцене рядом с поэтом, должен делить эпически-трогательное состояние его духа, звучащее в оркестре?
Разве мы должны Андрея Болконского и Наташу в предсмертные минуты князя, и мгновения трагического расставания влюбленных и несчастных людей, видеть такими же счастливыми и веселыми, как видели их на балу во второй картине? Ведь музыка звучит та же, она одинаковая, это тот же вальс.
Таких «разве» можно вспомнить тысячи. Ответ на все эти вопросы дают сами композиторы — создатели опер, смело сопоставляя одну и ту же музыкальную интонацию с различными сценическими ситуациями. Музыка, впервые зазвучавшая в самом апогее любви Отелло и Дездемоны, звучит над смертным их одром. Мелодию, звучащую в виолончелях перед сценой дуэли в опере «Евгений Онегин», потом мы слышим в голосе, вопрошающем судьбу («Что день грядущий мне готовит?»), эта же музыка зазвучит в оркестре над бездыханным телом бедного поэта. Разные обстоятельства, а музыка одна и та же. И слушается она каждый раз иначе, в зависимости от сопоставления звуков с видимой зрителю сценической ситуацией.
На этом и основано наше утверждение, что музыку действием иллюстрировать нельзя, а следует сочинять такие сценические действия и предлагать актерам такие самочувствия, которые будут воздействовать на публику в сочетании и сопоставлении с музыкой, иногда это может быть и противопоставление.
Возьмем «урок» у музыкального драматурга Ж. Бизе. Его Кармен впервые появляется на сцене бурно, стремительно, весело. Но вот ее внимание, а за ним и чувства привлек незнакомый офицер. Вот взаимное их влечение становится все серьезнее. Но вслед за любовью приходит отчуждение, ненависть, разрыв, смерть. Такова краткая формула взаимоотношении Кармен и Хозе в опере Бизе. Обратите внимание на то, что все эти повороты судьбы выявляются одной и той же музыкальной темой, состоящей из пяти нот. Только характер звучания их меняется в зависимости от состояния взаимоотношений героев оперы. Тема взаимоотношений Кармен и Хозе есть путеводная звезда для режиссера и актеров в понимании их сценического поведения. Например, явным непониманием музыкальной драматургии оперы (а мы с вами уже вплотную задеваем эту тему) является хабанера (танец) Кармен для Хозе. Этого не может быть, так как только спустя некоторое время Кармен замечает Хозе. Здесь снова — по музыке — возникает тема их взаимоотношений. В данном случае укоренившаяся привычка многим режиссерам (и актерам!), видимо, важнее законов музыкальной драматургии.
Не иллюстрация, а сопоставление
Автор рассчитывает, что индивидуальность данной постановки проявит себя в особом, конкретном сочетании музыки с действием. Поведение актера, мизансцена[17], все театральное действие, зримый образ в сочетании со слышимым рождают каждый раз новый образ. Мы можем подчеркнуть, что оперный образ рождается именно от сопоставления музыки (звукового восприятии) с конкретным сценическим действием (зрительным восприятием).
Чтобы состоялось это сопоставление, надо, чтобы сценическое театральное действие было не менее активным, чем музыкальное. Иначе музыкальный образ проглотит театральный, и оперного художественного синтеза не получится. Музыка, оставаясь в одиночестве, не служит оперному образу. Существуя отдельно, она перерождается из оперной в симфоническую, концертную.
В сущности, талант, творческая зрелость оперного режиссера определяются тем, как он способен создавать это действенное сопоставление звучащему образу.
Режиссерское решение
У каждого режиссера может быть свое решение драматургического материала оперы, которую он ставит. У меня, естественно, выработалось свое. Оно заключается в следующем: режиссер не должен трудиться над тем, что уже и без того есть в том или ином эпизоде оперы или во всем произведении. Ему не надо заботиться, например, о чувствах, которые есть в музыке, о сюжете, заложенном в самой драматургии.
Для того чтобы это все правильно проявилось, режиссеру, а значит, и театру важно прочертить свою логику драматического решения оперы. Именно в этом проявится способность специфического образного мышления музыкального режиссера.
17
Мизансцена — размещение актеров и сценической обстановки в разные моменты исполнения спектакля.