Это ничего не значит, подумал он, привалившись к двери и протирая сонные глаза.
Раньше, в комнате Рая, он не думал, что уснет. Хотел лишь побыть немного в тишине, перевести дыхание. Приготовиться к тому, что неизбежно настанет.
Кто-то кашлянул. Он поднял глаза и увидел Гастру. Тот вертел и вертел в пальцах монетку.
– Иди, – велел Келл.
– Не могу, – ответил стражник.
Келл мысленно приказал монетке перескочить от Гастры к нему. Стражник тихо вскрикнул, но не попытался отобрать.
Присмотревшись, Келл увидел, что монетка не простая. Она была сделана в Белом Лондоне – деревянный кружок с остатками выжженного на одной стороне подчиняющего заклятия.
Как там говорил Гастра?
«Это я виноват, что она вас нашла».
Вот, значит, как Ожке это удалось.
Вот почему Гастра винил себя.
Келл сжал ладонь и вызвал пламя. Оно быстро расправилось с деревянной монеткой.
– Вот и все, – сказал он, стряхивая пепел с ладони. Гастра остался стоять, смущенно глядя в пол.
– Принц взаправду живой? – еле слышно прошептал он.
Келл вздрогнул.
– Конечно. Почему ты спросил?..
В больших карих глазах Гастры трепетал испуг.
– Вы его не видели, сэр. Не видели, каким он был, пока не вернулся. Он был не просто мертвый. А как будто… давным-давно мертвый. Казалось, не очнется никогда. – Келл насторожился, но Гастра все говорил и говорил, тихо, но горячо, на щеках горел румянец. – А королева, она от него не отходила, снова и снова повторяла, что он вернется, потому что вы, сэр, тоже непременно вернетесь. И я знаю, что у вас обоих одинаковые шрамы, что вы как-то соединены, ваши жизни связаны, и я понимаю, сэр, это не мое дело, но я не могу не спросить. Это что, какая-то жестокая иллюзия? А настоящий принц…
Келл положил руку на плечо стражника – тот весь дрожал. Он всерьез опасается за жизнь Рая. Брат, при всей его глупости, пользовался искренней любовью подданных.
Он указал в конец коридора и твердо сказал:
– Настоящий принц спит вот за этой дверью. Его сердце бьется в груди так же ровно, как мое, и будет биться до конца моих дней.
И шагнул прочь. Его остановил голос Гастры, тихий, но настойчивый:
– В святилище есть одно выражение. Ис авен стран.
– Благословенная нить, – перевел Келл.
Гастра кивнул.
– Знаете, что оно означает? – Его глаза загорелись. – Оно взято из одного мифа, «Появление волшебников». Магия и Человек были братьями, только не имели ничего общего, потому что сила одного была слабостью другого. И вот в один прекрасный день Магия сплела благословенную нить и привязала себя к Человеку, да так крепко, что нить врезалась в кожу… – С этими словами он протянул руки и показал вены на запястьях. – С того дня у них все стало общее – и хорошее, и плохое, и силы, и слабости.
В груди у Келла что-то затрепетало.
– Как же заканчивается эта история?
– А она не заканчивается, – ответил Гастра.
– Даже если они расстанутся?
Гастра покачал головой.
– Никаких «они» больше нет, мастер Келл. Магия так много дала Человеку, а Человек так много дал Магии, что их уже нельзя разъединить. Их нити переплелись, и невозможно сказать, где заканчивается одно и начинается другое. Они связаны воедино. Жизнь одного с жизнью другого. Они – половинки одного целого. Если их разделить, размотаются оба клубка.
Алукард знал дворец Марешей гораздо лучше, чем ем полагалось.
Рай показал ему с десяток входов и выходов, потайные двери и секретные коридоры, лестницы, спрятанные за занавесями, проемы, незаметные в стене. Пути, по которым друг может тайком пробраться в гости, а любовник – в постель.
Когда Алукард в первый раз проник во дворец, он от волнения нечаянно зашел прямо к Келлу. К счастью, антари не оказалось дома; в комнате было пусто, пламя свечи озаряло заправленную постель. Алукард вздрогнул и выскочил тем же путем, а через несколько минут очутился в объятьях Рая. Он хохотал от облегчения, пока принц не зажал ему рот ладонью.
Теперь он копался в памяти, отыскивая кратчайший путь к бегству. Если проходы здесь создаются или маскируются магическими средствами, то он увидит нити магии, однако все дворцовые двери были просты и надежны, сделаны из камня, дерева и гобеленов, а потому искать приходилось не глазами, а по памяти и на ощупь.
Одна потайная дверь вела с первого этажа в подземные ярусы. Массивное здание стояло на шести колоннах. Их прочные основания поддерживали резиденцию Марешей, возносившуюся к небу сплетением эфемерных арок. Там, где вершины соединялись с полом, шесть колонн были пронизаны сетью туннелей.