Огненный шар вырвался из моей руны, но заклинание Ксевера замерцало бледно-желтым светом, огонь моего кантрипа врезался в сияющий барьер. Я призвала другую руку, и Ксевер снова отразил ее заклинанием. Я искала в голове кантрип, который он не мог отразить, а он взмахнул левой рукой, прокричал заклинание, но звук затерялся во взрыве от двух демонов.
Я бросилась к земле, его заклинание пролетело мимо меня. Перекатившись, я поднялась снова, но его следующее заклинание уже летело ко мне. Я снова пригнулась, ладони проехали по грубому асфальту.
Ксевер снова прицелился в меня.
— Ori incidere…
Моя руна появилась под моими ногами.
— Surrige!
Кантрип левитации подбросил его в воздух, и он рухнул с хрустом и стуком.
Магия Заиласа пылала во мне.
— Impello!
Руна отбросила Ксевера назад.
— Ventos!
Кантрип ветра ударил по нему, бросил дождь и землю ему в лицо.
— Igniaris!
В этот раз Ксевер не смог отразить мою руну огня, и пламя взорвалось на нем. Он пропал в огне.
Я напряглась, едва дыша.
Огонь быстро угас, и Ксевер появился в обожженной одежде, и кожа на одной стороне его лица была красной. Дождь спас его.
Я подняла ладонь, чтобы призвать еще одну руну. Ксевер скривил губы, потянулся к груди, где висела его коллекция инфернусов. Алый свет вспыхнул на его груди и полетел к земле.
Он вызвал другого демона биться за него.
Сияющий силуэт демона стал плотным, я отчаянно потянула больше магии Заиласа, и ощутила резкое удивление от него.
Я перевела взгляд с Ксевера и его демона на Заиласа.
Он цеплялся за плечи Наживера, одна рука обвивала голову крылатого демона, оттягивая его, и сияющие когти другой его ладони были прижаты к горлу Наживера. Он был в миге от убийства, но не нанес последний удар.
Я не знала в тот миг, почему Заилас помедлил. А потом увидела: рот Наживера двигался. Он говорил с Заиласом.
Движение мелькнуло сбоку, и я вспомнила, что была в бою. Нельзя было отвлекаться.
А я отвлеклась… не в подходящий момент.
Я не видела, какого именно демона вызвал Ксевер. Я видела только руку, летящую ко мне.
Удар попал по моей груди, мир закружился, и я врезалась во что-то. Кирпичи, камень, бетон. Я не знала. Но это было прочнее моих костей, и мои кости ломались.
Агония взорвалась во всем теле. Я не ощущала, что было вокруг, застряла в кошмаре боли, бесконечной и поглощающей все.
«Робин».
Тепло и холод хлынули в мое тело, а потом вдруг стали обжигающим жаром. Агония усилилась, мой разум сжался, мысли разбегались.
«Робин!».
Я пришла в себя. Все тело гудело, но боль была терпимой. Я приоткрыла с трудом глаза.
Алые глаза, потускневшие от усталости, смотрели на меня, и я ощущала Заиласа в своем разуме, его присутствие было уверенным и яростным. Он все время был там, но боль отвлекала меня.
Я моргнула и заметила еще три лица за демоном, все были бледными и осунувшимися. Амалия и дядя Джек не удивили меня, но…
— Зора? — прохрипела я.
— Это я, — сказала она, бодрый тон плохо ей давался. — С возвращением.
— Возвращением…?
Ладонь Заиласа задела мою щеку.
«Демон Эшэмад Ксевера разбил тебя».
«Разбил меня?» — мысленно повторила я, не помнила, какой Дом звался Эшэмад.
«Ты была сильно ранена, — эхо его страха задрожало во мне. — Я тебя починил».
Я глубоко вдохнула, легкие неприятно болели. Я была полностью восстановлена, так что впилась локтями в землю, пытаясь сесть.
— Эй! — воскликнула Амалия, сев с другой стороны от меня на колени. — Полежи пару минут, ладно, Робин?
— А Ксевер и Наживер? — спросила я, глядя за них. Улица была темнее, чем раньше, ведь фонарь был уничтожен, и было тихо и пусто.
— Сбежал, — сказала Амалия. — Наживер схватил Ксевера и улетел с ним, и другой демон улетел за ними.
У Дома Эшэмад тоже были крылья?
— Они отправились к порталу? — прошептала я с холодным ужасом внутри.
— Наверное, — Амалия выпрямилась во весь рост и посмотрела на отца. — Пап, нужна машина. Мы не можем терять время.
Он попятился, сжал кулон на груди. Красный свет вспыхнул при этом. Я не заметила его неподвижного демона, пока он не стал силой, которая вернулась в инфернус. Дядя Джек поспешил прочь, пропал во тьме.
Его шаги пропали, и я заметила, как тихо было. Дождь прекратился, как и рев боя на жизнь и смерть. Холод накрыл меня. Что случилось с «Вороной и молотом»?
— Кто-то идет, — шепнул Заилас.
Я напряглась. Через миг до нас донесся новый звук — шаги двух человек, хрустящие по мокрому асфальту. Пара фигур мелькнула под фонарем, шагая к нам.