Выбрать главу

"Моя радость, моя принцесса", — беспрестанно повторял он, не замечая недоуменных и ревнивых взглядов сыновей, которые как бы отошли для него на второй план.

— Ну чем ты ее так прельщаешь? — недоумевая, спрашивала Даша. — Ведь я провожу с Настей гораздо больше времени!

— Настя вошла в разум и стала понимать, "who is who", — отшучивался Мел, даже не скрывая, что дочкина любовь чрезвычайно ему льстит.

…Он остановился с девочкой посреди комнаты. Однако и близнецам хотелось получить свою порцию отцовской ласки. Они подбежали к Мелу с двух сторон, желая, как и раньше, повиснуть у него на шее. Но Настя, на удивление быстро "сгруппировавшись", пустила в ход крохотные кулачки, отталкивая братьев. Раздосадованные мальчишки ударили сестренку по рукам; Настя заплакала.

— Ах вы, большие оболтусы, — рассердился Мел, — как вам не совестно бить маленькую девочку! Неужели вам так обидно, что вы не можете сдержать своих чувств?

Настя, сразу сообразив, что отец на ее стороне, прекратила плач и прижалась к Мелу, хитро поглядывая на братьев.

— А что она всех бьет? — покраснел Александр. — Она не только нас, но и маму пытается ударить!

— Так она же еще маленькая, она не понимает! — продолжал несправедливый разнос Мел.

— И еще она все время писается! Мама не успевает менять памперсы, мстительно добавил Георгий.

Тут уж Мел просто взорвался!

— Вам ли об этом говорить, бывшие засранцы! Вы, наверное, забыли, сколько памперсов истребили! Я привозил полный багажник этого добра, и за неделю все исчезало! Давно ли вы сами ходите сухими?!

— Нам почти шесть лет! — понурив голову, пробормотали близнецы.

— Мел, Жорж-Алекс, прекратите сейчас же эту глупую дискуссию, попыталась вмешаться Даша.

— Одним словом, кто обидит Настю… — Мел замялся, не зная, как закончить фразу (ведь сыновей он раньше никогда не наказывал!) — будет… Будет иметь дело со мной.

— Все равно она нас не любит, и ты нас не любишь, — одновременно расплакались мальчики и выбежали из комнаты; они всегда все делали одинаково.

Мел растерянно посмотрел на Дашу.

— Что за странная у них реакция? Я же справедливо их отругал.

Да, Даше давно пора было вмешаться, а она все откладывала; пыталась отложить тяжелый для нее разговор, и вот тебе пожалуйста — дождалась!

— А ты не понимаешь, почему такая реакция? Да? Вот что я тебе скажу, папочка, иди сейчас же к сыновьям и проси прощения! Да-да, прощения! решительно сказала она, отбирая у мужа дочку. — Неужели, ты не понимаешь, что они ревнуют! Рев-ну-ют! Ты так явно демонстрируешь свое предпочтение, что даже мне становится не по себе, когда я вижу это! "Моя красавица, моя принцесса", — Даша очень похоже воспроизвела интонации Мела. А они кто? Они нежеланные дети?

— Дашенька, да я же их очень люблю! Просто Настюша маленькая, вот ей и внимания больше… — оправдывался Мел.

— Я не допущу, чтобы в семье были "любимые" и "нелюбимые" дети! разбушевалась Даша. — Не хватает только, чтобы сыновья чувствовали себя париями! Что они от тебя слышат? "Парни", "мужики"… А рядом "принцесса", "моя радость"! А они, выходит, не радость?!

— Но они же и вправду парни, их же нельзя воспитывать, как девочку…

— Я ничего не хочу знать! Все твои аргументы дутые, как мыльные пузыри! Изволь выбрать "мужские" приемы, чтобы показать им свою любовь и привязанность! Я не потерплю, чтобы из-за твоего неразумного поведения сыновья невзлюбили сестру… и тебя! Как ты этого не понимаешь?! Вот оно пресловутое "мужское" воспитание! — фыркнула Даша под конец своей гневной филиппики.

— Детка, я все понял, и ты, как всегда, права. Сейчас пойду склеивать разбитую чашку! Но ты только посмотри на эту маленькую шкоду! Знает, что весь сыр-бор из-за нее разгорелся, притихла, как мышка, только глазками и стреляет с тебя на меня. Даже не плачет несмотря на наш ор… Ну все, дорогая, я иду к сыновьям, — поспешно закончил Мел, в ответ на свирепые взгляды жены.

Когда Мел вошел в комнату близнецов, те стояли у окна, выходящего на озеро, и нехотя обсуждали достоинства яхт, видневшихся вдали.

На отца они даже не посмотрели. Мел молча присел на плетеное кресло, стоявшее в углу.

— Жорж-Алекс, будем мириться? — неуверенно начал он. — Я погорячился, накричал на вас. Но и вы тоже хороши: обидеть маленькую девочку, вашу сестру…

— Почему ты нас разлюбил, папа? — тихо спросил Александр. — Разве мы плохие, разве мы хуже Насти?

— Да Бог с вами, ребята! Чтобы я больше никогда такого не слышал! Кто это из вас выдумал такую глупость? Вы — мои любимые сыновья! Сыновья, вы поняли? Я вас люблю по-прежнему… даже больше, потому что вы у меня храбрые, умные и трудолюбивые. Но было бы смешно, если бы я обращался к вам, как к малышке Насте: "Ах ты моя принцесса Алекс, ах ты моя принцесса Жорж…" — Мальчики фыркнули, и Мел понял, что он взял правильный тон. Даже "принц" мальчикам как-то не говорят… Принц Гоша… Ведь смешно? Вы же сами вот смеетесь. Настенька хоть и крохотная, а женщина, а женщинам нужно всегда говорить что-нибудь приятное, проявлять к ним снисходительность. Ведь женщины слабее нас, мужчин. Вы же знаете, что я мамочку зову "малышка", "детка". А какая же она малышка — она взрослая женщина! Я вот вас не зову "малыши",потому что вы — мужчины, или, как говорят у нас в России, "мужики". С вас и спрос другой, и обращаться к вам надо более сурово, без всяких там словесных прибамбасов. А люблю я вас очень. Я горжусь вами, ребята, но вы у меня не принцы, а "парни", "мужики". Все понятно? А теперь идите ко мне и думать забудьте о тех глупостях, которые вы себе вообразили. Пойдемте-ка покажем мамочке, что мы помирились, и поедем на моторке в Стрезу. Мама захотела большую пиццу — вот и будет повод зайти в гляцерию, поесть вкусного джеллати и домой взять чего-нибудь. О'кей? Оденьтесь только потеплее, а то на моторке просквозит.

— Ура! Едем на моторке! А дашь порулить, папа? — в упоении закричали близнецы, забыв об обидах.

— Там посмотрим, — неопределенно пообещал Мел. — Как вести себя будете. Если перестанете по-глупому на меня обижаться, то, скорее всего, дам. Ну, в путь!

— И в гляцерию пойдем? Ура! — радовались сыновья. — А Боя возьмем?

— В самую лучшую на набережной, — улыбаясь, кивнул Мел. — И Боя берите, пусть прокатится.

Они спустились к Даше, при этом сыновья висели у Мела на закорках. Даша сделала им знак быть потише, потому что Настя только что заснула.

— Дашенька, мы едем за пиццей к синьоре Григолетти!

Это была та самая пиццерия, в которой когда-то Мел и Даша отведали первый на Лаго Маджоре обед.

— Возвращайтесь поскорее! И захватите теплые свитера!

— Малышка, я обещал мальчикам сводить их в кафе-мороженое на набережной, так что вернемся не раньше чем через три часа. Ты что-нибудь перекуси без нас, а грандиозная пицца будет на ужин. Бой, на улицу!

Глядя, как отваливает от мостков моторка, как ее мужчины, большой и маленькие, радостно машут ей руками и шапочками, Даша облегченно вздохнула. Камень свалился с души! Она-то знала, что ее самоуверенный супруг любит мальчиков не меньше, чем дочку. Просто он не привык смотреть со стороны на себя. Ну что ж, она его "подкорректирует"! Все-таки как ей повезло с супругом!

2

Августовским вечером в пятницу ожидали из Милана Мела; если он не предупредил по телефону, что задерживается, значит, вернется к семи часам. В большой комнате нижнего этажа Даша читала книгу на итальянском языке, время от времени бросая взгляд на детей. Она любила это тихое время, когда все дела по дому давным-давно переделаны и остается только дождаться главу семьи. Близнецы, полдня проведшие на озере, тихо переговаривались, как всегда, вместе разбирая несложную компьютерную программу. Вымытый, расчесанный, благоухающий собачьим шампунем Бой лежал посреди комнаты, а рядом расположилась годовалая Настя, усердно дергавшая пса за мохнатые уши.