— Что ты с собой сделала? Зачем ты перемазалась краской? — в один голос ахнули братья.
— Я — вождь индейцев Чин… — Чук… Чин… — Ган…
— Чин-Ган! Это же масляная краска! Ее не ототрешь! Сейчас тебе родители за это уши оторвут!
Схватив Настю за руки, они потащили ее к дому.
— Теперь и нам попадет от папы! Скажет, как всегда: "не уследили"! Ты, Настя, итальянское недоразумение, — причитал по дороге Георгий, подражая матери, которая в сердцах называла дочку именно так.
— Я вот скажу папе, как вы меня обзываете! — остановившись, топнула крепенькой ножкой девочка.
— Только попробуй, мы тебя так отвалтузим, — начал Георгий, — что…
— …что твой рот закроется навсегда, — закончил за брата Александр.
Не зная, что такое "отвалтузим", девочка быстро поняла, что это странное слово не сулит ей ничего хорошего. На ходу изменив тактику, она начала поскуливать:
— Глазки… больно… ой, как щипет… — Глазки, кстати, действительно щипало.
Мальчики испугались.
Папа, папа, — закричали они, перебивая друг друга, — выйди к нам скорее!
На крыльцо, щурясь от солнца и удовольствия (он только что пил чай в обществе Даши), вальяжно вышел Мел.
— Ну что там у вас опять стряслось? — спросил он и вдруг осекся. Господи Иисусе! Что это за чудо в перьях? В чем это она, парни?
— Масляная краска… кисти… все оставалось на берегу, когда мы поплыли устанавливать буек…
— Отойдите-ка в сторону, Жорж-Алекс. — Мел подхватил дочку под локти и на вытянутых руках, как кипящий самовар, пронес через весь дом в ванную комнату.
— Даша, посмотри, что сотворила с собой твоя дочь!
Из столовой донесся иронический голос Даши:
— Значит, опять набедокурила, если "моя дочь"! Если бы все было в порядке, ты бы сказал "папина принцесса". О Боже! — вскрикнула она, появляясь на пороге. — В чем это она?
— Масляная краска, — хором ответили близнецы.
— Так… Чем же ее теперь оттирать?
— Жорж-Алекс, вот вам ключ от ангара. В правом дальнем углу стоит трехлитровая бутыль с керосином, — сказал Мел. — Она тяжелая… Допрете?
— Сделаем, папа, — близнецы бросились со всех ног из дома.
Настя тем временем вопила, как сирена. Глаза Жгло и резало не на шутку. Кожу тоже начало пощипывать.
— Мел, принеси, пожалуйста, вату, марлю, салфетки — все это ты найдешь в ванной комнате, в шкафчике. Только побыстрей, прошу тебя!
Даша обильно смочила борной кислотой ватные тампоны и, соблюдая все меры предосторожности, промыла Насте глаза. Роговица была красная от воспалившихся сосудов, но, к счастью, серьезно не пострадала.
Близнецы к тому времени принесли из ангара керосин. Передав бутыль Даше, они вместе с Мелом вышли на крыльцо.
— Папочка, а она не ослепнет? — забеспокоился Георгий.
— У Насти такие красивые глазки, зеленые, как у мамы, — вздохнул Александр.
— Сам волнуюсь, парни, но надеюсь, что все обойдется простым конъюнктивитом…
— А что такое конъюнктивит?
— Потом, потом, парни… Пойду посмотрю, что там у них делается. Ну непоседа, когда только он а поумнеет…
Из ванной доносился раздраженный голос Даши, на чем свет стоит ругавшей дочь. По ее тону Мел догадался, что с Настей ничего страшного не произошло. Постояв еще немного, он вернулся к сыновьям.
— Вроде все о'кей, парни, Настя не плачет. Через некоторое время Даша позвала Мела.
— Получай свою дочь в прежнем виде. Распаренная докрасна Настя сидела на низенькой скамеечке и лучезарно улыбалась:
— Папа, я больше не донаруба… не нарудо… — попыталась выговорить она сложное слово, но не смогла.
Ах ты, мое недоразумение! — Подхватив дочку на руки, Мел высоко подбросил ее.
— Значит, так, — строго сказала Даша. — Настя будет сидеть в своей комнате весь сегодняшний день. Она наказана за опасные шалости. Форма одежды — только трусики, чтобы не вздумала выходить!
Мел отнес дочку в детскую.
— Захочешь в туалет — позовешь, — сказал он. — Еду тебе принесут, вниз не спускайся, а то мама рассердится. — С этими словами он вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.
Часа через два, в самую жару, он заглянул в комнату дочки. Настя сладко спала, прикрывшись банной простыней. Близнецы резвились на пляже. Все было тихо и спокойно. Лишь бутыль с керосином одиноко жалась на крыльце. "Вот шалопаи, забыли отнести в ангар, — лениво подумал он. — Ладно, пусть постоит, чуть позже сам отволоку". Ему захотелось поболтать с Дашей, затеявшей на ужин русскую окрошку. Давно она ее не готовила! Да еще из самодельного кваса, да еще с хреном! — кулинарные способности его жены росли день ото Дня.
— Ну, малышка, это будет шедевр! — спустившись в кухню, сказал он. Готовь побольше. Я один заказываю три глубоких тарелки, да и парни схлебают не меньше. Вам с принцессой останется по малю-юсенькой мисочке. Подрежь-ка еще мясца и квасу подбавь! Потребуется не меньше пяти литров!
— Мел, отстань и угомонись, — незлобно прикрикнула Даша. — Лучше взгляни, что там делают наши дети.
— Докладываю. Настя из комнаты не выходила, вниз не спускалась, спит крепким сном. Ну-ка признайся, дорогая, копчик ты ей помассировала изрядно!
Даша засмеялась:
— С нее как с гуся вода, только кряхтела, ни одной жалобы, ни одного слова раскаяния по поводу моего внушения! Чингачгук! Сейчас смешно, а вначале я испугалась не на шутку!
— Конечно, если разобраться серьезно, она все время около мальчиков, развивается быстро, а умишко еще трехлетний. Ну и натура, конечно, активная, вся в меня, — прихвастнул Мел.
— Да уж лучше бы была в меня, — усмехнулась Даша.
— По-моему, старушка, ты явно преувеличиваешь свои достоинства.
— Неужели? — прервала его Даша и заставила рубить яйца для окрошки.
Через полчаса кушанье было готово.
— Зови мальчиков, Мел, пусть пока примут душ. А мы давай выпьем чего-нибудь…
— Мне — скотч, — на ходу бросил Мел, отправляясь за сыновьями.
Даша налила мужу треть стакана скотч-виски, себе плеснула кампари, опустив в него ягодку и лимон, села в кресло поблаженствовать несколько минут. Отправив сыновей в ванную, Мел присоединился к жене. Когда близнецы отмытые, причесанные и в свежих футболках — появились в столовой, они застали родителей, сидящих рядышком; отец обнимал мать за плечи, оба наслаждались аперитивом.
— Ну что, добры молодцы, готовы? Сегодня у нас окрошка. Давно мама ее не готовила! — поприветствовал их Мел.
Ура! — закричали братья. — Нам по две тарелки!
— А мне больше всех, — поддразнил их отец, — лично я съем три, а может, и четыре! — С этими словами он поставил на стол большую пятилитровую супницу.
— Вот что, мальчики, для начала пойдите-ка разбудите сестру — она у себя в спальне.
Даша уже начала разливать окрошку по тарелкам, когда сверху раздался голос Георгия:
— Папа, ее здесь нет!
— Как это нет? Она спала и никуда не выходила! Посмотри в ванной, в туалете!
— Да нет же ее нигде, папочка! Посмотри сам. Удивленный Мел поднялся наверх. Вместе с близнецами они обшарили все комнаты, заглянули под кровати, осмотрели шкафы. Насти и в самом деле нигде не было. Окна наверху были открыты. Спуститься вниз по пожарной лестнице Настя не могла — для этого она была еще слишком мала. Но проверить все же не мешало бы.
— Парни, быстро идите во двор, обшарьте все кусты. Кто-нибудь из вас пусть подскочит на велосипеде к синьору Никколо; она ведь другой дороги и не знает. А я пойду успокою маму. Жаль, что Бой в Милане у ветеринара, он бы быстро ее отыскал.
Внизу бледная как простыня сидела неподвижно Даша. Увидев Мела, она прошептала:
— Мел, ее похитили… — Слезы ручьем потекли из ее глаз. — Ее… похитили. Помнишь… как тогда… близнецов…
— Даша, успокойся, — строго прикрикнул на жену Мел, чтобы привести ее в чувство. — Она или в доме, или на участке. Девочка обиделась и решила нас проучить. Нужно этой паршивицей заняться по-настоящему. Сейчас мы ее отыщем. Выпей успокоительного и приляг, дорогая. А еще лучше — обойди все нижние комнаты, а я поищу на улице. Она ведь в одних трусиках. Значит, надолго ее не хватит: продрогнет и вылезет из своего укрытия. Уж я ей тогда покажу, где раки зимуют!