Бреду вслед за котом, ставлю чайник на плиту и шарю рукой по полке в поисках банки с кормом. Капец, только не говорите мне, что корм как всегда закончился.
– Мяв, – кот трется об ноги и не дает сделать шагу.
– Барс, кажется, ты в пролете. Если только не завалялось сосиски, но не факт, что я с тобой поделюсь. – Все же открываю дверь холодильника и замираю в таком положении. Волосы встали дыбом и теперь, я могу поклясться, что это не от холода. Будто в замедленной съемке, оборачиваюсь назад и всматриваюсь в полосатую морду, которая мяукнув, бежит обратно в коридор. Все бы ничего, вот только кота мы похоронили года полтора назад, когда он умер от старости.
– Б-б-барсик? – перехожу на хриплый шепот и на всякий случай беру с собой первое, что попалось в руки. Не топор и не нож, всего лишь скалка. Но хоть чем-то можно отбиться.
– Мяу, – слышится из зала.
И когда я оказываюсь на пороге, окончательно теряю веру в происходящее. Я бы узнала эти плечи и эти каштановые волосы где угодно. Щипаю себя за руку и реально вскрикиваю от боли, чем заставляю повернуться парня в свою сторону. Его зеленые глаза шарят по моему лицу, а я забываю, как дышать, когда слышу этот голос:
– Айлин, у нас проблемы…
– Энтони? – на грани обморока уточняю у него и парень кивает. – Какого черта???
Это просто какой-то *цензура* товарищи…
Глава 7
Чего только не приснится!
Это было моей первой мыслью, когда я вновь увидела потолок спальни у себя перед глазами. Так, я не пила ту гадость, которую разливали в доме. Но дышала тем перегаром, о котором говорил Копейкин. Интересно, а от паров можно поймать такие глюки? Страшно представить тогда, что ж там с теми, кто не отлипал от бутылки.
Переворачиваюсь на бок и сталкиваюсь с взглядом желтых глаз. Да ну… нет… ну хватит… Я же вроде бы проснулась. Или нет?
– Сгинь, – зажмуриваюсь и считаю до пяти. Но открыв глаза обратно, снова вижу морду кота перед собой. И взгляд у него, мягко говоря, совсем не добрый. Тянусь к нему, чтобы удостовериться в его реальности и указательный палец упирается в самый обычный холодный нос. Но это же не показатель, верно? Чтоб еще проверить?
– Еще раз ткнешь в меня хоть чем-нибудь, – слышится шипящий голос, – и я отгрызу тебе палец.
Ну все, прощай крыша. Было приятно иметь с тобой дело и очень жаль, что ты, тихо шурша шифером, от меня съезжаешь.
– Нет, нет, нет, – стону, – ты плод моей больной фантазии.
– Почему?
– Потому что говорящих котов не существует!
– Пф, – фыркает он в ответ и демонстративно начинает облизывать лапу.
– Что ты такое?? – вскакиваю с постели. – Ты вообще кот?
– Ну не единорог же. Лапы, хвост, уши, глаза, усы – все это указывает, что я все же являюсь представителем кошачьей расы.
– Нее, – качаю головой, – мой Барсик был хоть и глупым, но хорошим питомцем. А сейчас передо мною сидит недовольное исчадие ада.
– Тут еще поспорить можно, кто кого глупее. – Кот вдобавок еще и зевнул, будто разговор был для него делом обыденным и скучным. – Можно подумать, что ты понимала кошачий язык. Да вы люди даже интонации не можете различить, куда уж что-то серьезней?
Создается такое впечатление, будто меня только что сравнили с медузой по уровню развития. И это сделал кот. Кот! Обидно прямо до глубины души.
– Если это так, может, ты унесешь свой сверхъестественный зад туда, откуда ты его и притащил?
Но Барсик игнорирует мой выпад и деловито спрыгивает с кровати. Иду следом за ним в зал и снова спотыкаюсь на пороге. А слона-то мы и не заметили, блин. Энтони смотрит в окно и, даже не обернувшись к нам, произносит:
– Странный город.
Естественно. Там, откуда ты, таких квартир не существуют. Мир, который я выдумала… он вообще-то фантастический. Там колдуны, там порталы и монеты золотые. А не среднестатистические девятиэтажки с обрисованными гаражами.
– Что это такое? – он тычет пальцем куда-то вниз и мне приходится подойти ближе.
– Где?
– Вот та красная коробка, что это?
– А, это Жигули.
– Жигули?
– Ну да, машина такая.
– И что она делает? Она летает?
– Эмм… нет. Эта марка машины самая простая и без всяких излишеств. Честно говоря, у нас здесь все иначе, чем там, откуда ты родом.
– Как нас перенесли в этот мир? – Его зеленые глаза так близко, что аж дух захватывает. – Я ничего не помню после того, как мы нашли первый артефакт.
Конечно, ты не помнишь. Я же больше ничего и не успела написать в своем рассказе. Ох, Хьюстон, у нас тут такие проблемы! Мысли – предатели расползаются кто куда, лишь бы не участвовать в этом ужасе. Вот как ему объяснить то, во что я и сама до конца не верю?