Дарлин ее предупредила, что не вернется с аукциона раньше обеда, но в среду они уже наняли женщину для работы по субботам, а поскольку та не позвонила, то Пегги решила, что в мастерской все идет своим чередом.
Она просто об этом не задумывалась, пока не зазвонил телефон.
Пегги сняла трубку, готовая услышать элементарный вопрос, но услышала паническое восклицание:
— Пег?
Она мгновенно узнала голос Дарлин.
— Что случилось? Где ты?
— В мастерской. Моя машина не заводится, поэтому я не поехала на аукцион. Пег, сегодня утром я разговаривала по телефону.
Издав вздох облегчения, Пегги расслабилась. Дарлин как обычно все драматизирует. Ей нужно было стать актрисой.
— С Камероном, верно? Я в курсе. Он заезжал.
— Не с Камероном. — Дарлин сделала паузу. И Пегги услышала, как она вздыхает. — Он вернулся.
Подобная краткость была весьма красноречивой, и Пегги знала, что это не притворство.
— Он? Ты имеешь в виду…
— Джима.
Пегги была в состоянии понять смятение Дарлин. Джим Лоуренс бросил ее более трех лет назад. Он дал деру спустя месяц после смерти их ребенка. Он должен был «найти себя». По крайней мере он так сказал, когда дал о себе знать. С тех пор Джим время от времени звонил, всякий раз выводя Дарлин из душевного равновесия, однако, насколько было известно, никогда не возвращался в Чикаго.
— Он остановился у родителей, — сказала Дарлин. — Он хочет увидеться со мной. Что мне делать, Пег?
— А чего тебе хочется? — Пегги прекрасно знала, как бы ей хотелось поступить с Джимом Лоуренсом. По ее мнению, любого мужчину, который бросает свою жену, еще не оправившуюся от потери ребенка, — любого мужчину, который настолько поглощен собственной персоной, что не задумываясь калечит жизнь другим, — следует обмазать дегтем, вывалять в перьях и подвесить за ноги.
— Я не знаю, — призналась Дарлин. — Я хочу увидеться с ним. Нам нужно во многом разобраться. Но…
— Но что?
— Я боюсь… боюсь того, что я почувствую, увидев его. Пегги, я, наверное, сумасшедшая?
— Возможно, — подтвердила Пегги. — Мы становимся такими из-за мужчин.
— Одно я знаю точно, — произнесла со вздохом Дарлин, — мне не нужно больше ждать. Он здесь.
7
Был понедельник. Камерон стоял на тротуаре около каменного двухэтажного дома. Над входом виднелась надпись: «ПДК-интерьеры». Ниже, за стеклом двери маленькая табличка извещала: «Открыто».
«Конечно, тут открыто, — сказал он про себя. — Почему не должно быть открыто? Ведь сейчас два часа дня. Большинство предприятий открыто, большинство людей работает». И он тоже должен находиться в своей конторе, принимать клиентов, звонить и отвечать на телефонные звонки, просматривать документы, а не глазеть в окна мастерской дизайнера интерьеров, проехав полгорода из своего офиса.
Усилием воли он отвел взгляд от окна. Две женщины средних лет, проходя мимо, переглянулись и улыбнулись. Камерон понимал, что он выглядит здесь весьма странно. Фирма «ПДК-интерьеры» располагалась среди галантерейных лавок и магазинов модной одежды. Ниже по улице был припаркован туристический автобус.
Это место было настоящим раем для женщин, но его присутствие здесь нельзя было ничем оправдать. Пегги не звонила и не просила его приехать. Эта послеобеденная поездка была результатом спонтанного решения.
Пегги владела его мыслями все утро. Всякий раз, когда он брался за бумаги, на ум приходило что-то, связанное с ней. Вот она готовит обед у него на кухне. Спорит с Джорджем Миллером. Особенно будоражило его воспоминание о том, как она стоит у кофеварки и пытается удержать соскальзывающий с коротенькой ночной рубашки афганский плед, и тут его взору открывается кремово-белое бедро с вытатуированной бабочкой.
Он хотел прекратить всякие с ней отношения и в то же время желал видеть ее снова и снова. Короче говоря, он и сам не знал, чего хотел. Как не понимал того, зачем приехал сюда. Правда, во время обеда Камерон вспомнил, что не заплатил ей за консультацию и за все, что она сделала в пятницу. Конечно, он мог послать чек по почте, но если бы сделать это лично…
Поправив галстук, он отошел от своего «Лексуса» и поднялся по ступенькам. Когда он открывал дверь, зазвенел колокольчик, и Камерон остановился, переступив порог. Его внимание привлекла картина, висевшая за статуей. В красочных мазках чувствовались энергия, дерзновение.