— Пегги… — простонал он, целуя ее губы.
Этот поцелуй был жестким и требовательным, и она ответила движением ладони. Камерон прекратил целовать ее и отвел в сторону руку, сжимающую его плоть.
— Это кончится неприятностями, — тяжело дыша, заявил он и, кивком указывая в сторону спальни, предложил: — Хочешь посмотреть мою новую спальню? Мой дизайнер по интерьеру — женщина, у которой хороший вкус.
Он склонился над Пегги, поцеловал ее в щеку и удовлетворенно улыбнулся.
— Очень вкусно.
— Надеюсь, там больше нет зеркал на потолке, — серьезным тоном проговорила Пегги, подыгрывая его веселому настроению, хотя легкомыслие не было свойственно ее натуре. На самом деле она испытывала страх — страх за себя, за свое будущее. По спине пробежали мурашки, вызывая дрожь и лишая ее сил, и она, как тонущий за соломинку, ухватилась за его руку.
— Никаких зеркал, никаких наручников, никаких плеток, — сказал он.
— Я что-то не помню ни наручников, ни плеток, — ответила она дрожащим голосом, когда они вошли в спальню, которую она так недавно оформляла.
— Я прятал их вместе с надувными женщинами.
Она засмеялась, представив себе Камерона с надувной женщиной.
— Да ты хулиган, Камерон Слейтер.
Дверь в ванную была приоткрыта, и влажный воздух проникал в спальню. Огромное ложе, приобретение которого стоило Пегги немалых трудов, было накрыто ярко-синим стеганым бархатным одеялом. В изголовье лежали светлые разноцветные подушки. Не сводя глаз с Пегги, Камерон отодвинул подушки и откинул одеяло, открывая простыни в белую и синюю полоску.
Камерон смотрел на Пегги, губы которой слегка припухли от страстных поцелуев, волосы рассыпались и свободными волнами падали на плечи, оттеняя молочную белизну кожи. Затвердевшие соски, которые он только что ласкал, венчали грудь, словно розовые бутоны.
Женщины всегда казались Камерону существами не слишком умными, вполне предсказуемыми и… очень опасными. Их нежность и сердечную заботу он ценил высоко, но боялся попасть под их влияние, поэтому заранее пресекал любые попытки посягнуть на его свободу, желание контролировать и управлять им. Он всегда держал их на расстоянии, беря то, что они ему предлагали, но давая лишь то, что сам считал нужным. Он давно пресытился женскими чарами, и это несколько беспокоило его. Но на этот раз он встретил женщину необычную, другую, непохожую на остальных.
В глазах Пегги он увидел неподдельный испуг, и у него защемило сердце. Он хотел ее, хотел так, как никогда еще не желал ни одну женщину, но боялся причинить ей боль.
— У тебя все в порядке?
— Я нервничаю, — призналась она и попыталась улыбнуться. — Это игра, а я не привыкла играть.
— Никакая это не игра. — Подняв руку, он погладил ее по волосам, отвел с лица упавшие пряди. — Мы честны друг перед другом.
Он поцеловал ее в лоб, затем в шею. Она замерла в ожидании. Камерон целовал ее шею и плечи, потом его губы нежно и ласково коснулись возбужденного соска.
Если бы он был честен, то признался бы, что тоже нервничает. Он хотел доставить ей удовольствие, подарить радость, которую она заслуживала. И Камерон успокоился немного, когда услышал тихий вздох удовлетворения, сорвавшийся с ее губ. А когда ее руки обвились вокруг его шеи и она всем трепещущим от желания телом прижалась к нему, он понял, что бояться ему больше нечего.
Он осыпал ее поцелуями, целовал алые губы, атласную шею и розовые мочки ушей. Он хотел видеть ее всю — обнаженную, как он сам, — и, расстегнув пуговицу на ее слаксах, поспешно опустил «молнию». Она тихонько засмеялась и подсказала:
— Не забудь про сапоги.
Он встал на колени, расстегнул сапоги, потом опустил слаксы вниз, а вместе с ними и трусики. Опрокинув Пегги на кровать, он стащил с нее сапоги и всю одежду.
Все еще стоя на коленях, Камерон смотрел на Пегги, не в силах оторвать взгляда от ее прекрасного тела.
Три месяца он мечтал об этом мгновении и представлял себе обнаженную Пегги. В воображении она являлась к нему, соблазнительно улыбаясь, готовая ответить на любое его желание. Целых три месяца между ними нарастало напряжение, каждое прикосновение и каждый взгляд рождали страсть. Сейчас в ее глазах он видел эту страсть и… беспокойство.
Он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.
— Теперь мы с тобой на равных.
— Да, — согласилась Пегги, хотя знала, что это неправда. Камерон имел преимущество с первого дня их знакомства.