— Доброе утро, — сказал он, зевнул и потянулся.
— Доброе утро, — она улыбнулась в ответ и погладила его по груди.
У нее была маленькая теплая ладошка, и ее прикосновение вызвало мгновенную реакцию. Желание не прошло, возбуждение росло. Он прижал к себе Пегги, убрал спутанные волосы с ее лица, восхищаясь их шелковистой мягкостью и блеском.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ее улыбка стала шире. — Прекрасно.
Он коснулся ее живота.
— А тут?
— Неплохо, даже отлично. — Она пошевелила ногами, выгнулась и потянулась, сладко зевая. Ее бедро задело его ногу. — Кстати, — ее улыбка стала чувственной, — я заметила, что ты тоже в хорошей форме…
— Все из-за тебя.
— Я уже слышала такое.
— Ты устала?
— Нисколько.
— Продолжим? — Он погладил ее по бедру.
— С удовольствием…
— Так чего же мы ждем?
Пегги не представляла, что может быть так хорошо, лучше, чем вечером и ночью, но вскоре поняла, что такое возможно. Она не считала себя новичком в любовных играх, однако впервые встретила мужчину, который бы уделял так много внимания женщине, только потом удовлетворяя собственные потребности. Он неспешно и умело управлял ее возбуждением, ведя Пегги на вершину блаженства. Никогда ни с кем не испытывала она подобного наслаждения.
«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», — думала она, и эти три слова шли из глубины души.
Оргазм был внезапным — волны наслаждения поглотили ее всю, без остатка.
«Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», — снова пронеслась мысль — более спокойно, уверенно…
Пегги не знала, что произносит эти слова вслух, и поняла, что произошло нечто странное, когда Камерон вдруг застыл. Он злобно смотрел ей в глаза. Только тогда она сообразила, что же произошло, но решила не отказываться от своих слов.
— Я люблю тебя, — повторила она спокойно и внятно.
— Пегги… — Он отодвинулся от нее, между ними вдруг разверзлась бездонная пропасть.
— Я знаю, что ты хочешь сказать. — Она пыталась сохранять спокойствие, но это оказалось очень трудным.
— Я только… — Он колебался.
— Не собираешься повторять ошибок прошлого? — Она села, потянув на себя простыню. — Камерон, я не твоя мать и не Кара. Я — это я. Пегги Мари Барнетт.
— Дело не в том, кто ты, — глядя на Пегги, холодно произнес Камерон.
— Значит, ты уже готов сбежать?
— Не глупи, Пегги, — он спрыгнул с кровати и схватил свой халат.
— Не глупи?!
— Я не… — сердито начал Камерон, но вдруг осекся и пояснил упавшим голосом: — Если я и убегаю, то только потому, что хочу быть свободным. Я не буду жить под каблуком у женщины. Никогда больше!
— Я не собираюсь управлять тобой. В любви так не бывает.
— Ну, конечно… — Он смотрел на нее как на предательницу. Куда делась прежняя нежность? В его глазах сверкнули зеленые льдинки отчужденности.
— Любовь — это забота о другом человеке, желание доставлять ему радость и дарить счастье. Кара тебя не любила, потому и удерживала от переезда в Нью-Йорк. Люби она тебя хоть немного, она бы тебя не бросила, особенно тогда, когда ты ради нее пожертвовал своей карьерой. Камерон, я не умею управлять людьми, даже если бы мне и представилась такая возможность.
Он ехидно улыбнулся.
— Это присуще всем женщинам, вы рождаетесь с этим. Это у вас в крови. Слезы. Умение сыграть беспомощность. Угрозы, наконец. Вы — беспощадны.
— Разве я когда-нибудь плакала, разыгрывала беспомощность или чем-то угрожала?
— Пока нет, но однажды…
— Конечно, я могу заплакать. Никто от этого не застрахован. Мужчины, между прочим, тоже. Но мои слезы не наигранны, они не оружие в борьбе с мужчиной. И я не угрожаю тебе. А вот ты — угрожаешь.
— Я давно понял, что побеждает сильнейший…
— Ничего подобного, ты только делаешь вид, а на самом деле пытаешься поскорее улизнуть…
— Я выбрал разумный путь поведения. Мой дядя всегда говорил мне: оставайся свободным, делай деньги и будь счастлив.
— Откуда ты взял, что он счастлив?
— Я знаю.
— И поэтому бежишь от чувств, используешь женщин для сексуального удовлетворения, а потом поскорее бросаешь, чтобы чувства не возобладали над тобой?
— Я тебя не бросаю.
— Неужели? Так что же ты делаешь, Камерон? Что с нами будет дальше?
Он глянул на нее и отвернулся.
— Об этом поговорим позже. Я иду в душ, потом позавтракаем.
Пегги больше ничего не сказала. Она быстро оделась и выбежала из квартиры, не дожидаясь, когда он кончит мыться.
Она сдерживала слезы, пока двери лифта не закрылись за ней. Только тогда слезы хлынули ручьем. На пятом этаже лифт остановился, вошла молодая пара с ребенком, и Пегги быстро вытерла глаза и пробежала пальцами по волосам, стараясь придать им видимость порядка.