- Я дарю тебе этого кота - после недолгих раздумий сказал Никита и, повернувшись к своим - пойдемте парни, у нас есть более важные дела, чем препираться с этим бакланом.
Они повернулись и собрались уходить, но я их остановил.
- Послушайте ребята, - сказал я - меняйтесь, иначе жизнь вас накажет.
Никита и его банда, удивленно уставились на меня и вожак сказал.
- Что-то я не припомню за тобой угроз.
И это правда. Я никогда не опускался не до угроз, не до оскорблений, не так я воспитан и тогда не собирался этого делать.
- Это не угроза Никита, это то, что вас ждет.
- Поясни - не понял тот.
- С таким отношением к окружающим, вас либо прибьют на улице, либо посадят, а потом там убьют.
Никита лишь усмехнулся на мой совет. Кто-то, из его прихвостней, сказал что-то оскорбительное в мой адрес, и они удалились в неизвестном мне направлении.
После их ухода, я провел ладонью по коротко стриженным, светло русым волосам, взял на руки, теперь уже своих домашних и направился домой. Так я обзавелся, так сказать, 'чувством ответственности'.
Мои каникулы отличались, от каникул сверстников, но я не горевал по этому поводу, мне это нравилось. Каждый день, я бегал на полигон, утром туда, вечером обратно. Где меня продолжали обучать, знакомые отца, всем премудростям военного дела. Начиная с джигитовки и тренировками со спецназом, по выживанию в экстренных ситуациях, и кончая учебными боями в полном доспехе, с разнообразным оружием и изучении тактики, и стратегии.
К отцу, часто приезжали гости. Инной раз, мне даже казалось, что приезжающие люди, приезжают не в гости к знакомому или другу, а отчитаться, о проделанной работе и получить новые указания. Я не присутствовал во время разговоров Отца с его гостями. Но довольно часто, когда Отец провожал их до машины, стоящей во дворе, я слышал. 'Не беспокойся, Сергей Валентинович, все сделаем, как ты сказал'. Когда же я спросил Отца, почему гости относятся к нему как к начальнику, тот отвечал, что люди просто благодарны ему за хороший совет. И снова в моей голове звенел звоночек и появлялись вопросы на которые я не находил ответа.
После окончания школы, мне в пору было прописываться на полигоне, если бы не приходилось каждый день бегать туда утром и обратно вечером.
Я понимал, что это ненормально, так недолжно быть. Ведь то, чем занимались со мной на полигоне, и какое оружие при этом использовалось, стоит денег и не малых. И каким бы состоятельным не был отец, у него, на это, денег явно маловато.
А ведь, помимо большого количества учителей, и использования стандартного древнего оружия, было и нестандартное. Чего только стоили такие экземпляры как 'вжик' и 'жук'. Первый экземпляр, непонимающий человек, может спокойно спутать с винтовкой, времен революции. Но, в отличие от оной, на стволе 'вжика' имелась рукоятка, для взведения пружины, находящейся внутри и стрелял он не пулями, а 'болтами'. При этом производя характерный звук 'вж-ж', отсюда и название. 'Жук', конечно сложно спутать с пистолетом, но отчасти он был на него похож и работал по тому же принципу, что и 'вжик', только ствол и 'болты' покороче.
На резонный вопрос, зачем мне нужно учиться из него стрелять, я получил очередной звоночек. 'В жизни всякое умение может пригодиться'.
Вот на кой мне нужно учиться из него стрелять, где мне может понадобиться это умение? Или эта пародия на оружие уже имеется в свободной продаже? По мне, так лучше-бы меня натаскивали в стрельбе из огнестрельного оружия, чем из этой, никому не нужной, фигни.
Так же, меня натаскивали управляться с осадными машинами, разных эпох и разного калибра, от римских скорпионов и катапульт, до тех же новоделов, работающих на силе сжатия пружин или рессор.
А ведь, чтобы построить всю эту хрень и приволочь на полигон, нужны финансы. То же самое и с моими учителями, у которых, скорее всего, есть семьи, которые нужно кормить. Откуда деньги на такое чудачество, у отца столько не наберется, будь он хоть трижды, искуснейшим из кузнецов.
Прикинув в совокупности приблизительные затраты, которые идут на мое обучение, я, с этим вопросом, обратился к одному из офицеров, который учил меня тактике военного дела. На что тот ответил, что ни он, ни кто другой, кто занимается со мной, не смогут дать мне вразумительный ответ, так как сами этим озадачены. Но, по его мнению, если спасти жизнь президенту, да в придачу всему кабинету министров и нескольким олигархам, то в благодарность за это, такое было бы возможно. Но, насколько он знает, такого не случалось.
Не получив желаемого, я обратился к отцу, не забыв рассказать ему о разговоре с офицером.
На что отец рассмеялся и сказал, что он, в свое время, помог некоторым людям, которые теперь занимают высокие посты в госструктурах, либо стали миллиардерами. И теперь пришло их время отдавать долги, но офицерам об этом знать не стоит. Официально, им сказали, что это эксперимент.
- Получается я эксперимент?
Отец вытаращил на меня глаза.
- Ты чего такое несешь - отвечал он - по твоим словам, получается, что я, в свое время, тоже был экспериментом?
Тетерь уже я таращил глаза.
- Как это, - я даже слегка растерялся - ты то здесь, каким боком?
Отец стоял и с улыбкой смотрел на меня, а потом спросил.
- Скажи мне сын, что умеешь ты, чего не умею я?
Я, все еще не понимая, к чему клонит отец, задумался над его вопросом, но ответа не находил. Иногда отец тренировался на полигоне вместе со мной, но я не видел ничего, чтобы он не умел.
- Не знаю - в конце концов, сказал я, после нескольких минут раздумья.
- А я тебе скажу, ни-че-го. Скажу даже больше, я умею гора-аздо больше, чем ты - протянул Отец - и в разы, чем твои наставники, по отдельности. - Отец положил левую руку на мое правое плечо - так что не бери дурного в голову, я просто хочу передать тебе свои знания, а так же, приумножить и улучшить их, с помощью твоих наставников.
А и действительно. Ведь отца воспитывали так же, как и меня и, по его словам, он также был усыновлен.
После этого, я больше не возобновлял разговоров на эту тему, а полностью отдался учению и тренировкам.
День, двадцать второго октября, был для меня последним на гражданке, на следующий день мне предстояло идти отдавать долг родине. Но и в этот день, отец не давал мне отдыха, говоря, что в армии отдохну.
После того, как я покормил Князя и Мурзика, мы с отцом отправились на полигон, но, на этот раз, не пешими, а на ниве. А по приезде я увидел огромное количество машин, различных моделей, стоящих возле двухэтажной казармы.
- Я здесь никогда так много машин не видел - сказал я и добавил - может, случилось чего?
- Вот сейчас подъедим и узнаем - спокойно ответил Серов старший.
И снова в моей голове раздался звоночек. Точно так же, полгода назад, отец себя вел, когда мне пришлось, в тренировочном бою, в одиночку противостоять группе бойцов. Я тогда обыграл их под чистую и даже, в спарринге с их командиром, по фамилии Мартынов, я справился без особого труда. После спарринга Мартынов от злости хотел дать мне пинка, но я его опередил и ударил на встречу стопой в голень. Итог, двойной перелом голени. И только вечером я узнал, что мне противостояла группа спецов из ГРУ, а, как известно, круче их, никого нет. И теперь отец ведет себя, как и тогда, отрешенно, как будто, так и должно быть.
Заострять на этом вопрос я не стал, но морально приготовился к какой-нибудь гадости.
- Подожди сын - остановил меня отец, когда я уже открыл дверь машины - в казарме, тебя ждет последний экзамен, и он будет самым трудным. Я надеюсь, ты с ним справишься - и с серьезной 'миной', похлопал меня по плечу.