Потом в коридоре они чуть было не столкнулись с молоденьким лейтенантом, который куда-то торопился. Он был острижен под ноль, шея казалась от этого чрезмерно тонкой, а уши торчали, как лопухи. Но Косырев понял — парень крепкий и сразу оценил твердый взгляд синих глаз, по которому чувствовалось, что этот лейтенант, несмотря на возраст, знает себе цену. Рузаев, остановив лейтенанта, сделал строгое лицо:
— Волков, всегда вас где-то носит Заметь, Валерий Андреевич парень способный, прибыл к нам из милицейской школы. Мечтает стать специалистом по розыску. А Игорь?
Волков покраснел:
— Стараюсь, Только вы не хвалите меня раньше времени, Геннадий Иванович. Хорошо?
— Дерзите, товарищ лейтенант.
— Прошу прощения. Но я прав.
Рузаев сделал вид, что хмурится, но в голосе его чувствовалась теплота:
— Ладно, иди. С тобой ведь не поспоришь. Поговорим завтра.
Жена Рузаева Валя, открыв дверь и увидев Косырева, растерянно вытерла ладони о передник. Сказала удивленно!
— Ой... Валера. Ты?
— Я — улыбнулся Косырев.
— Какой ста-ал. Здравствуй.
— Здравствуй.— Косырев поставил чемодан
Валя сильно располнела, но была все такой же, какой он ее помнил, спокойно-добродушной.
— Я в таком виде. Подожди, передник сниму,— но тут же, будто спохватившись, легко обняла Косырева. Повернула, поцеловала в щеку. Он почувствовал, как от нее вкусно пахнет тестом, луком, свежевыстиранным бельем, вообще всем тем, что обычно называют «домом».
Голубоглазый мальчик выглянул из-за приоткрытой двери комнаты.
— Это Женя,— Валя улыбнулась.— Женечка, подойди сюда.
Мальчик опустил голову. Косырев заметил — хоть Женя совсем светленький, но удивительно похож на темноволосого Рузаева.
— Ну вот. Стесняется. Женя, поиграй. Валера, давай сюда.
Рузаев помог Косыреву перетащить чемоданы в дальнюю комнату.
— Подходит?
Косырев огляделся. Судя по всему, это была спальня. В центре, изголовьем к стене, стояла широкая кровать, в углу диван, у окна, туалетный столик с трехстворчатым зеркалом.
— Переночуем здесь вдвоем. А завтра останешься в квартире один, полным хозяином. Давай переодевайся, помоешься. А я Вале помогу.
Рузаев ушел. Косырев остановился у окна — оно выходило на реку. За набережной отсюда, со второго этажа, хорошо были видны затон и порт. У противоположного берега Усть-Иня казалась холодной сине-стальной пустыней. Вдали темнела тайга. Хороший вид отсюда, подумал Косырев. И вообще, в квартире Рузаевых хорошо. Чувствуется дух семьи. Все основательно, все на своих местах: мы здесь живем. И у нас бывают свои сложности, например, завтра мы уезжаем, но и там будет то же самое, и там будет чувствоваться, что «мы здесь живем».
Основательно, подумал Косырев. А у меня? У меня семьи пока нет. И вдруг понял, что ему хочется сейчас вот такой же основательности.
Пока он раскладывал вещи, пока мылся, пока переодевался, наступил вечер. После прощального ужина Валя постелила Косыреву на кровати, Рузаеву на диване и ушла.
Помедлив, Рузаев сел на диван, глянул в окно и, как бы решаясь на что-то трудное для себя, заговорил:
— Осталось за мной одно нераскрытое дело. Полгода примерно назад случилось у нас ЧП. В рыбном порту из сейфа были украдены деньги, около шестидесяти тысяч — зарплата рыбаков, пришедших с путины. И по почерку — провернуто все было точно, как это делал раньше некий Гусев, кличка Гусь. Трижды судимый. Спросишь — почему деньги лежали в сейфе кассы, а не в банке? В тот день, когда их получили, сейнеры задержались в море. Сам понимаешь, кассир ждал до вечера, думал, сейнеры подойдут. Не дождался — а банк уже закрыли. Он и оставил деньги в сейфе, выхода другого не было. Нарушение, конечно, но вынужденное, А ночью кто-то проник в помещение кассы, вскрыв дверные замки. Сейф был просверлен электродрелью в нескольких местах, точно по рисунку запоров. Ну и — денег нет. Одни опилки на полу. Установлено, что во взломе участвовали двое. Размер обуви у одного— сорок пятый, а у второго—сорок второй, как у Гуся. Работали они в перчатках, отпечатков пальцев не обнаружено, но мы сняли узор кожи перчаток. Что касается одорологических проб[1] — там все было посыпано табаком-самосадом. Ведерников (он ведет следствие) — человек дотошный, послал табак на экспертизу. Так там выяснили; что табак этот выращивают в Приморском крае. А продают здесь, в Охотоморске, на рынке. Еще наскребли мы с гола немножко песка и глины. Краевая НИЛСЭ[2] установила, что песок обычный, из местных почв. А вот глина речная. Похоже, люди эти как-то связаны с рекой — или с Усть-Иней, или с ее притоками. На эту мысль наводит и еще одно. С двери и со стен помещения кассы удалось добыть хлопчатобумажные микрочастицы. Поэтому выяснено, что преступники были в ватниках, которые выдавались только речникам со склада пароходства.