— Акции! — догадалась Келли.
— Думай как хочешь.
Его нахальство раздражало. Келли хотелось ударить Монтеса чем-нибудь тяжелым или лягнуть его ногой в пах. Ей понадобились все оставшиеся силы и самообладание, чтобы удержаться. «Ты умнее его, — твердила себе Келли. — Пошевели мозгами и попробуй отсюда выбраться».
— Ты — настоящий псих, если надеешься, что я тебе помогу, — заявила она.
— Нет уж, я приперт к стенке и потому знаю — ты это сделаешь.
— Я не Хлоя. И каждый это сразу поймет.
— Но вы похожи. Мы ненадолго собьем копов со следа, если будем врать одинаково. А ты жила с ней и можешь найти ее подпись на чем-нибудь. Поупражняйся и научись ее подделывать.
— Обратись к кому-то еще. К другой девушке.
— Не выйдет! — почти пропел Монтес. — Никто, кроме тебя, не годится.
Келли приблизилась к креслу у окна и увидела свое отражение в стекле на мрачном фоне деревьев и кустарников.
Она села и жестко произнесла:
— Я не стану тебе помогать.
Увидела, как лицо Монтеса тоже отразилось в оконном стекле, и почувствовала его руки на своих плечах.
— Ну ладно, хватит. Ты ведь видела, как выглядят дыры от пуль. Знаешь, что будет, если ты пообещаешь мне помочь, а потом капнешь копам — мол, никакая ты не Хлоя, это я тебе велел ею стать! Держу пари, черномазый громила ухлопает тебя как-нибудь вечером, когда ты вернешься домой. Он тебе ничего не скажет, ни единого слова, а просто выстрелит в голову. Возможно, ты его даже не увидишь и умрешь, не зная, кто он. Понимаешь, куда я клоню? Я же не спрашиваю, хочешь ли ты мне помогать. Ты уже влипла, детка. Так что сиди смирно, молчи и слушай меня.
Она откинулась в кресле и прикрыла голые колени курткой, зажав в зубах сигарету. Монтес протянул ей пепельницу:
— Ты же не хочешь прожечь свою красивую курточку, верно? Я хочу тебя убедить, вбить тебе в голову, что ты Хлоя. Скажи это себе, сыграй новую роль, беби. Давай, порепетируй. Когда полиция спросит, что случилось и кто эта девушка, Келли, с которой ты жила, они с первого взгляда поймут, что ты в шоке, — твоя подружка лежит мертвая, вся в крови, кошмар! Ясно?
Какое-то время в комнате царила тишина. Ноги под курткой согрелись, и Келли немного успокоилась. Она устроилась в кресле поудобнее и закурила очередную сигарету. А Монтес остановился у туалетного столика и снова затянулся травкой, вживаясь в образ.
Монтес желал, чтобы она напрочь забыла, кем была раньше. От выпитых коктейлей и травки у нее кружилась голова, и она утратила прежнюю уверенность, хотя, по крайней мере, могла себе сказать, что с ней все в порядке. «Будь самой собой и не думай о Хлое», — мысленно повторяла она. Келли никогда не нравились стринги и трусики «танга» — то, что она рекламировала. Она знала, какие позы ей следует принять и каким должно быть выражение ее глаз на фотографиях. Она была Келли Барр и не видела никаких причин становиться кем-то еще.
Он ее не убьет.
Она ему нужна!
Она повернулась и осмотрела комнату.
— Они почуют, что здесь пахнет травкой.
— Детка, копам из убойного отдела наплевать на наркоту. Где ваши сумки?
— В ванной.
Он забрал их и вернулся в спальню, держа в руках две сумки фирмы «Вуйттон».
— Которая твоя?
— Вон та, черная.
Монтес поставил сумки на кровать, открыл ту, которую Келли назвала своей, вытащил из нее бумажник, поглядел на водительское удостоверение и укоризненно заметил:
— Это сумка Келли. Неужели ты не способна отличить свою сумку от ее? Ты до сих пор не вызубрила наизусть, кто ты такая, детка. А ведь я могу положить тебя на пол лицом вниз и ударить с ноги, и тогда — прощай, носик. Прощайте, зубки. — Он схватил сумку Хлои, осмотрел ее и швырнул на колени Келли. — Тут все твои вещи, твоя кредитная карточка и твои ключи. Погляди на них и запомни, кто ты. Выучи то, чего не знала о себе. А сумка маленькой Хлои спустится вниз, — пояснил Монтес и вдруг вспомнил: — Да, вот еще… Ты не в курсе, у Келли когда-нибудь брали отпечатки пальцев?
— Разве у меня их брали?
— Я же сказал — Келли.
Она покачала головой:
— Нет.
— Приводов не было?
— Ты имеешь в виду, арестовывали ли меня? Но за что?
— За проституцию, за скандалы. В облаву не попадала?
— Я не шлюха. Пойми, наконец, ты, недоумок. Я фотомодель — манекенщица.
— Они все себя так называют, кроме уличных шлюх. Торгуют собой и хотят, чтобы ты об этом знал. Послушай, полиция начнет спрашивать, кто такая Келли. Ведь она почти голая и в такой позе… Они сразу увидят, что она проститутка. И я скажу — да, шлюха, но высшего класса, — ты меня поняла, — а иначе мистер Парадиз не стал бы иметь с ней дело. Вы обе — проститутки, ясно?