Один из новобранцев глотал песчаную пыль, скукожившись втрое от нехилого удара под дых. Парень получил его сразу же, как только посмел что-то там вякнуть у Роджерса за спиной, плюсом к разбитому секундой ранее носу. С дисциплиной у нынешней молодёжи было неважно, что неимоверно бесило.
— Рядовой Уилльямс, подобрать сопли и встать в строй!
— Есть, капитан, — донеслось откуда-то с почвы сквозь булькающую кровавую массу.
Отряд вытянулся в струнку перед майором, Роджерс остался, как был — звание Мстителя и приказ о прибытии на базу специального агента шестого уровня сводило на нет все общепринятые табели о рангах.
— Эти ослы будут мне спину прикрывать? Мне проще одному всё сделать, — возмущался Роджерс, пока они шли по тренировочному полигону к выкрашенному под местность майорскому багги, и пока отряд самозабвенно изображал из себя почётный караул, стоически игнорируя ползающих там-сям скорпионов. Рама под весом Роджерса жалобно скрипнула, пока он забирался на пассажирское сиденье.
Молодой водила покачивал выбритой под ноль головой в такт дребезжащему из наушников рэпу. Эти прилизанные штабные подпевалы, возившие майорскую жопу от расположения до города и обратно, строили из себя бог весть кого, уж это с сороковых не изменилось совершенно, и совершенно идентичное раздражение вызывало. Раньше капитан построил бы всю базу, согнал бы спесь с самых выёбистых и плесневелый мох с охуевшего от лени офицерского состава, если бы не огромное, всепоглощающее насрать, которое преследовало его с того самого дня, как Фьюри отстранил его от дел, связанных с ОБС. Сейчас же он делал лишь то, для чего его сюда назначили.
— Тем более, — не то согласился, не то опроверг его слова майор. — Пришло подтверждение разведданных. Выступать лучше завтра на рассвете. Пусть парни отдохнут сегодня.
Стандартная боевая операция, расписанная посекундно, в самый раз для первого выхода вновь сформированной огневой группы из выпускников-оперативников Академии «ЩИТа». Но что-то упорно скребло под лопатками при взгляде на неподвижную шеренгу из двух десятков бойцов, обстрелянных лишь на симуляторах, максимально приближенных к реальным боевым действиям, но всё же далёких от этой самой реальности.
Здесь были свои правила — полудикие, полуплеменные. Делёжка сфер влияния, подвязанных на владении алмазными месторождениями, между оппозиционными группками здорово действовала на нервы местным властям. Великая страна миротворцев, дохуя небезразличная ко всему и вся, не преминула предложить свою помощь в обмен на ещё более тесные связи, как военные, так и экономические. Всё же камушки были весьма неплохого качества, и стоили на порядок выше обучения и содержания пары-тройки рекрутов, которых вполне можно пустить на мясо без потерь для бюджета. Вот такая нехитрая бухгалтерия подзуживала капитана подать в отставку ещё во времена строительства кораблей «Озарения», но он просто не знал, что делать после, а сейчас он уже просто не имел на это права хотя бы из жажды личной вендетты Моро.
— До базы бегом, марш! — рявкнул Роджерс, когда машина сорвалась с места, прокручивая между шинами рыжую мглу. Чёртов песок хрустел на зубах, ржавая пыль оседала ровным слоем на лице, застревала в волосах до железного скрипа и ссыпалась в трусы так, что шутка про старпёра, с которого оный песок сыплется, обрела прямой, как палка, смысл.
Отсчёт времени перевалил за полторы сотни дней. Сто пятьдесят четыре дня в этой блядской стране, где ночной ветер продувал насквозь лёгкие, вызывая неясную тоску по родине. Работы было выше крыши, бестолковой и рутинной, при которой сутки пролетали незаметно, как в бредовом тумане, но ночи отнимали последние силы.
Роджерс навестил Барнса в больнице перед самым отъездом.
Дважды поданный рапорт об условно-досрочном и неоднократные личные просьбы директору Фьюри, Совету безопасности и самому Господу Богу о снисхождении и понимании надежды давали мало, но это было хоть что-то. Позволить Барнсу исчезнуть снова, прятаться и ползать по самому днищу, прячась от всевидящего ока властей, он не мог, а очистить его имя перед компетентной в этом вопросе общественностью было делом принципа. Роджерс тогда поймал себя на мысли, что дважды ляпнул «сегодня на удивление солнечно» и следом еще пару односложных, бессодержательных предложений, на что Джеймс предпочитал отмалчиваться, изучая трещины на потолочной штукатурке.