Мин Юнги сидит так удобно, что колено выглядывает из-за парты, и слушает музыку. Ему экономика, как и всем, неинтересна. Будто заметив, он оглядывается, поэтому Кэрри отворачивается, чтобы снова посмотреть в окно.
В кабинет заходит другой учитель и объявляет — Кэрри и Мин Юнги после уроков должны явиться к директору. Все оглядываются посмотреть на них, и только лучшая подружка лежит на своей первой парте и трясется от смеха. Кэрри и Юнги обмениваются взглядами — кажется, у них опять неприятности.
Учитель требует, чтобы кто-нибудь, наконец, вымыл доску. Кэрри затевает спор с одноклассником, потому что, вообще-то, не ее очередь мыть, и тогда злой учитель объявляет, что устраивает внеплановую контрольную. Все недовольны поведением Кэрри, но никто не решается сказать ей об этом, потому что она Кэрри. Как у Кинга. Испуганная староста идет сама мыть доску, а Кэрри пересаживается — учитель хочет, чтобы все сели поближе, и Юнги досталось место рядом с ней.
— Ну, знаешь, это уже слишком, — ворчит лучшая подруга. Кэрри тоже ворчит — она ненавидит сидеть на первых партах и не хочет покидать насиженное место из-за этого Мина Юнги. — Выглядит, будто ты специально от него отсела, — шепчет она и оглядывается. Если до этого Юнги еще не понял, что говорят о нем, теперь это уже точно не так. Будто для большего эффекта, она еще кивает головой в его сторону. — Ты так спешила, что даже сумку там забыла.
— Мне просто надоело сидеть у батареи, дорогая, — говорит Кэрри и хватает ее под руку, чтобы она больше не смотрела туда. — Давай лучше отвечать на вопросы.
Подружка все равно недовольна, а в конце урока учитель объявляет, что ставит ей неудовлетворительно, так как она пользовалась учебником. Кэрри отворачивается к стенке и смеется — она тоже пользовалась учебником, но учитель не заметил, а подружка громко возмущается и еще остается после урока, чтобы оспорить результаты.
— Наверное, это из-за физкультуры. — Кэрри стоит в коридоре и ждет подружку, а Юнги стоит рядом. — Меня месяц не было.
— Я был вчера, — говорит Юнги. — Правда, без формы, но хотя бы показался.
— Может, накрыли нашу курилку за школой?
— Тогда бы всех вызывали. — Но вызывают обычно Кэрри и Мина Юнги. Просто директор тоже знает, что они соулмейты. Просто директор в сговоре с лучшей подружкой Кэрри. Просто директору кажется, что все это смешно.
Если директору нужно, пусть он сам к ним идет, поэтому они на всякий случай уходят с последних уроков, чтобы никому не попасться на глаза. Выходят из школы — никого нет, — идут в курилку.
— За чем угодно ни гонись, оно быстрее. — Кэрри сидит на единственном крохотном стуле, который тайно вынесли на улицу из кабинета начальной школы, а Юнги сидит на рюкзаке. Моросит, но Кэрри не открывает зонт. Черный зонт в сумке. У нее один наушник в ухе, и у него тоже. Слушают друг друга только одним ухом. Наполовину в своих мирах.
— Хочешь сказать, что ты быстрее меня? — Он уходит, не попрощавшись, и Кэрри еще долго оглядывается, провожая его взглядом.
Соулмейт — это когда ты оборачиваешься и видишь, что он смотрит на тебя.
Four
После школы к Кэрри всегда кто-то приходит, потому что у нее уютно, мило, и вообще это самый лучший дом, который можно представить. Все обожают собираться у нее, пить кофе, заказывать еду, и гостей никогда нельзя выгнать. Вечером мама приходит домой и негодует — ее друзья опять все съели и выпили, но на следующий день все повторяется.
Лучшая подруга рассказывает о своем свидании, пока Кэрри варит кофе. Фоном включен телевизор, и Кэрри слушает новости, потому что, вообще-то, она рассказывает это в третий раз. Звонит ее телефон, и утомительный рассказ обрывается.
— Да. — Она говорит в трубку: — Я у Кэрри. — Они обмениваются взглядами. — Спроси у нее.
Она подставляет телефон к уху, но Кэрри еще не знает, кто звонит. Лучшая подруга шепчет:
— Я не смогу отказать. — Но вид у нее совсем не сочувствующий, скорее, радостный.
Голос Юнги в телефоне говорит:
— Привет. Слушай, я забегу к тебе ненадолго? Чтобы домой не ехать.
Лучшая подруга пытается сдержать смех — будто подавилась, а Кэрри смотрит на нее и говорит:
— Ладно.
Кэрри тоже не сможет отказать. Какая неудача быть милой и чуткой. Плохим людям живется легче.
— Человек и так уже не знает, как к тебе подступиться, — говорит подружка, потому что Кэрри недовольно стучит пальцами по столу. — Давай хотя бы сейчас посидим спокойно.
— Мне уже достаточно наших телефонных разговоров, дорогая. Когда я беру трубку, чтобы позвонить, он уже звонит, понимаешь? Это слишком. Меня это пугает.
Конец фразы не слышно, потому что подруга восторженно кричит и хлопает в ладоши, повторяя только, как это мило. Королева положения, профессиональная сводница чувствует себя лучше всех. По крайней мере, лучше, чем чувствует себя Кэрри. Кэрри, загнанная в угол, в ловушке у себя дома. Она нервно ищет чистую кружку. Другие подружки уже ушли, но испачкали всю посуду.
— Мне не нужно, чтобы он стоял возле моих дверей.
— Ты не убежишь. Ты не спрячешься, дорогая. — С умным видом размахивает указательным пальцем. — Оно тебя настигнет.
— Оно — это что? Мин Юнги? — кисло говорит Кэрри, встав спиной.
— Предназначение, — отвечает, довольная собой.
— Скорее уж рок.
Кэрри специально шумит блендером и считает до десяти на японском. Считает, чтобы успокоиться и чтобы смесь не получилась слишком жидкой. Кэрри специально шумит блендером, но подруга все равно кричит:
— Я смотрела по телевизору передачу про соулмейтов. А еще я отправила ваши даты рождения астрологу. Дорогая, если не сейчас, то когда-то вы точно будете вместе!
Звонят в дверь — спустя десять минут Мин Юнги уже тут.
Вообще-то, Кэрри боится. Она так боится, что спустя вежливых полчаса говорит, что торопится. У нее курсы, музыкальная школа и парикмахер, а еще надо заехать в поликлинику и успеть убраться до прихода родителей. Повезло, что у Кэрри есть еще и собака, которую надо срочно вывести на улицу. Пес, кстати, на приход Мина Юнги никак не отреагировал, хотя, когда приходят другие посторонние, он лает и носится по дому.
Кэрри смотрит на Юнги из окна, а он смотрит на нее. Он смотрит и, наверное, не знает, что она его соулмейт.
Соулмейт — это когда все сталкивает вас друг с другом.
Five
Проблемы дополняют жизнь, поэтому Кэрри выходит из дома и сворачивает в другую сторону. Урок через пятнадцать минут, и через пятнадцать минут родители уйдут на работу. Кэрри прячется за углом и поджигает сигарету. Каждую ночь Кэрри ложится спать с мыслью — вот бы не проснуться. Вот бы не проснуться. Вот бы не проснуться. Но она просыпается. Просыпается и просыпается. Просыпается и просыпается.
Кэрри не идет в школу, и Мин Юнги не идет в школу тоже. Он так и пишет ей в сообщении:
«Ты в школе?».
Просто он понимает без слов. Читает мысли.
У него сегодня тоже плохое настроение, поэтому они идут гулять. Кэрри гулять не хочет — холодно, и скоро она может вернуться домой, но Юнги идти некуда, потому что он тоже притворяется, что он в школе.
Кэрри вынуждена придумывать темы для разговора, потому что Юнги молчит. Из него невозможно вытянуть и слово, и по нему кажется, что ему неприятно тут находиться. Но он все равно тут. Что на самом деле думает Мин Юнги?
На крыше никого нет; сюда сложно попасть, и все в школе. Юнги взял с собой поесть, потому что Кэрри не завтракает. Ненавидеть себя это когда ты лишаешь себя еды. Юнги, вообще-то, тоже не завтракает, но сегодня день исключений. Сегодня странный день.
Сегодня Кэрри не считает на французском, потому что сегодня ей спокойно. Ей спокойно, и она даже улыбается — внутри.
— Если узнаю, что меня собираются исключить, просто переведусь, — говорит Юнги и поджигает сигарету. Смотрит на небо — серое и тяжелое — и изредка поглядывает на Кэрри, проверяет, ест ли она. Сам не ест. Юнги сидит, свесив ноги с крыши, а Кэрри нет — боится.