— Они нам каждый год говорят, что исключат, — говорит Кэрри. Она не знает, кто готовил еду, но это определенно лучше, чем отсутствующий завтрак. Она тоже сидит у края, только не свешивается.
Ученики считают, что хобби директора школы — вызывать к себе, а директор считает, что хобби учеников — ходить к нему.
— Меня мать убьет, — говорит Юнги.
Только отличники знают секрет — надо просто ходить в школу.
— Меня тоже. Она вообще ничего не знает, потому что ни разу не приходила, когда ее вызывали, и не берет трубку. И орет — почему опять звонят из школы?
— У нас одна мама?
— У нас одна жизнь.
Юнги смотрит вниз, а Кэрри смотрит вверх. Она смотрит на мир свысока. А потом смотрит еще выше.
— Ты бы прыгнул? — Юнги поворачивается, а Кэрри стряхивает пепел с двадцать пятого этажа. А может, их тут даже больше. — У тебя есть что-то стоящее, ради чего можно прыгнуть?
Юнги пожимает плечами, не знает. Снова смотрит вниз, будто думает. А потом говорит:
— У меня есть план. Я знаю, что будет потом, если со мной что-то случится. — Кэрри теперь тоже смотрит вниз, а он говорит дальше: — Ну, знаешь, я не хочу, чтобы кто-то копался в моем телефоне и компьютере потом.
Кэрри отвечает:
— У меня ничего нет. Ни плана, ни причины. Причины жить или причины прыгать.
— Но у тебя есть я. Понимаешь?
Все происходит так быстро. Как музыка, льющаяся из наушников. Как ощущение того, что все бессмысленно. Мимолетное чувство. Соулмейт?
— Тебя нет. И меня нет. Ты и я — одно и то же.
Соулмейт — это когда с вами происходит одно и то же.
Six
У Кэрри в телефоне много сообщений, и почти все — от Юнги. Мин Юнги стоит у нее на быстром наборе, чтобы не терять время. Он пишет ей даже на уроках, когда его нет, и она, прячась от учителя, читает сообщение под столом.
В женском туалете столько людей, что очередь начинается в коридоре. Все недовольны и возмущаются, но не торопятся. В мужском туалете никого нет — лишь изредка те, кто идет в ту сторону, бросают на толпу девочек недоуменные взгляды.
— Почему вы просто не начнете встречаться, дорогая? — кричит подружка Кэрри так, чтобы каждый в очереди мог услышать. И они слышат и оглядываются на них. Кэрри тоже оглядывается — в другом конце коридора Мин Юнги ждет урок. Стоит у окна и смотрит в телефон. — Поверить не могу, что ты ничего мне не рассказываешь, — опять кричит она. Очередь сдвигается на один шаг, а лучшая подружка говорит: — Послушай, дорогая, ты точно уверена, что вы не встречаетесь? Вы столько общаетесь…
Урок начинается с оглашения фамилий в докладной от учителя истории. Урок был сорван и закончился тем, что Мин Юнги затеял спор с учителем и ушел, хлопнув дверью, а потом буйный класс несколько уроков подряд отказывался выходить к доске в знак протеста. Одноклассники не рады попасть в докладную, но ничего ему не говорят, потому что это Мин Юнги. Просто Мин Юнги.
Кэрри и Юнги договорились встретиться после уроков, но Кэрри решительно выходит из кабинета, никого не подождав. Она, как обычно, сбегает. Но сбегает с высокомерным видом, поэтому все в порядке. Она не уязвимая и не слабая. За ней бежит лучшая подружка, а следом — только идет — Мин Юнги, но Кэрри трусливо не оглядывается. Она думает, что, если она не видит его, то и он не видит ее тоже. Проблема в том, что со временем одиночество начинает доставлять удовольствие, и ты ищешь его сознательно.
Вообще-то, ей плевать. Ей плевать на все. Она просто хочет выйти на улицу и вдохнуть свежий воздух. У нее клаустрофобия. Кэрри идет домой другой дорогой — ее не догонят. Даже ее соулмейт ее не догонит.
Соулмейт — это когда просто боишься, что это не он.
Seven
— У Юнги очень странная девушка.
Урок начинается через десять минут, и все сидят в коридоре — на подоконнике, батарее или на полу. Кто-то отчаянно доделывает — дописывает — домашнее задание, а кто-то ничего не делает, потому что терять уже нечего. Кэрри терять нечего, но она все равно нервно ищет ручку на дне сумки, а ее подружка говорит:
— Как и он сам. Я как-то видела их вместе в кафе. Парочка так себе.
Кэрри кашляет, как-то слишком недовольно, и все поворачиваются в ее сторону, но она продолжает сосредоточенно смотреть в тетрадь. Подружка говорит:
— Угадайте, где они были.
Всем интересно, любопытные одноклассники даже двигаются поближе, чтобы услышать, а Кэрри говорит:
— Дорогая, ты уверена, что всем нужно знать?
В голове испанские цифры, но глубокие вдохи лучше делать на свежем воздухе, а не в помещении. Она делает столько вдохов, что кружится голова, но не помогает.
Некоторые места настолько противные, что уходишь оттуда бегом. Одеваешься на ходу, закинув расстегнутую сумку на плечо. С силой толкаешь дверь, хотя нужно тянуть. Настолько противные, что настроение там не бывает выше нуля.
Кэрри с курткой в руках идет к выходу, а за ней бежит подружка. Следом вереница — другие одноклассницы, которые планируют все вместе после уроков пообедать пирожными в закусочной. Нет, этого Кэрри точно не выдержит. В гардеробе Мин Юнги со своей девушкой, держит ее за руку, а Кэрри, надев только один рукав куртки, идет к выходу из школы. Из сумки торчат мятые, сложенные как попало, учебники, а из кармана торчат сигареты.
— Кэрри! Кэрри! — Из курилки кричат и призывно машут руками, так что притворяться, что не видит и не слышит, она уже не сможет. — Есть сигареты? — Мимо проходит учитель, но не смотрит в их сторону, делает вид, что не слышит.
— Есть. Только стульчик мой. — Кэрри сажают на крошечный трон, потому что, вообще-то, она всегда всем дает сигареты.
Ее догоняет подружка и говорит:
— Ты знаешь, вообще-то, Юнги не нравятся курящие девушки! — И больно толкает локтем в бок.
— А его девушка и не курит.
А потом приходит и Мин Юнги без своей некурящей девушки. Он бросает рюкзак рядом с Кэрри, садится и говорит:
— Ты в порядке? Плохой день?
— Ты не понял. И не пытайся.
Соулмейт — это когда необязательно, что вы знаете друг о друге.
Eight
— Как можно все ненавидеть?
— Мне тоже интересно.
Кэрри разговаривает по телефону и сидит на остановке, потому что ей некуда идти. Юнги тоже некуда идти, поэтому он на другом конце. Автобусы проезжают один за другим, но Кэрри некуда ехать.
— Я знала, что так будет. Я знала, что нам не дадут доучиться. Это же так очевидно. Почему я сразу не поняла? Мы же просто хулиганы, Юнги. Нас должны были рано или поздно исключить.
Кэрри только что из школы — унизительный и последний поход к директору. Юнги к директору не явился — он просто больше не собирается приходить в эту школу. Это невероятное, беспомощное чувство бесконечного одиночества, когда у тебя ничего нет, накрывает с головой, пока пытаешься не думать о будущем. О будущем, которого у тебя нет.
Юнги долго молчит и думает, а потом говорит:
— И что ты будешь делать?
— А ты?
— Я не знаю.
— Меня родители убьют. Они уже часа три ждут. Почему я вообще звоню тебе вместо того, чтобы идти домой?
— Не знаю, — говорит Юнги. — Ко мне всегда все приходят, как к психологу.
— Ты просто похож на того, кому можно доверять. — Юнги молчит, а она говорит: — А сам ничего никому не рассказываешь.
Юнги непонятно хмыкает, а после паузы говорит:
— Ну, ты знаешь немного больше, чем остальные.
Вообще-то, Юнги не переживает так сильно, как Кэрри. Кэрри только напускает на себя невозмутимый вид и притворяется, что ей на все плевать. Кэрри нравится поддерживать комфортный контрастный образ. А Мин Юнги не притворяется. Он не делает вид и не придумывает образы. Ему действительно плевать. На все.
Лучшая подруга не способна унывать, поэтому у Кэрри снова есть будущее. Можно пойти в другую школу. Можно пойти в колледж. Можно пойти работать. У Кэрри множество вариантов. На этом жизнь не закончилась. Жизнь не закончилась, потому что она и не начиналась. Будущее не предопределено, потому что его нет. Она не потеряла соулмейта, потому что она его и не находила.