Палаемон быстро не отставал от Завоевателя, удерживая своего маленького подопечного. Мальчик засмеялся, крепче вцепившись в рожок седла. Когда они догнали Завоевателя и Габриэль, тёмная женщина оглянулась через плечо. С ухмылкой она покосилась на Джаррода.
— Ты хочешь устроить мне гонку, Тигр?
— Да!
— Зена! — Габриэль взвизгнула, когда обе лошади бросились к воротам крепости.
Она крепче ухватилась за обтянутую кожей талию, сразу же решив, что, если Завоеватель и её сын начнут играть в эти маленькие игры, она попросит и получит свою лошадь, когда они будут путешествовать. Медленную, невысокую лошадь. Желательно клячу, которая почти не двигается.
Габриэль наблюдала изо всех сил, решив закрыть глаза и просто держаться, когда увидела, что ворота всё ближе и ближе. Она надеялась, что они откроют ворота прежде, чем обе лошади врежутся в них головой.
Её облегчение было ощутимым, когда ворота действительно открылись в самый последний момент. Зена резко отступила, обуздав своего фыркающего мерина и позволив ему скакать по главной площади, пытаясь остыть.
*****
Габриэль внимательно посмотрела на людей на территории дворца. Они либо кланялись, либо отсалютовали, когда проходила Зена. Она шагала по крайней мере на три шага позади Завоевателя, помня о своём положении на публике с ней.
— Добро пожаловать домой, милорд. — Подошёл высокий худой мужчина в богатой синей мантии, почтительно опустив голову.
— Спасибо, Малайус. Какие новости для меня?
— Мы получили подтверждение от всех ваших сатрапов. Они будут прибывать на ежегодное собрание и фестиваль до следующего полнолуния.
Завоеватель глубоко вздохнула, медленно выдохнув.
— Кто будет представлять Рим на этот раз?
— Ну конечно, Брут, милорд.
— Значит, Брут ещё не потерял голову? Я была уверена, что Марк Антоний уже его бы убил.
Малайус позволил лёгкой улыбке скрестить свои тонкие губы.
— На самом деле, милорд. Ходят слухи, что Марк Антоний нашёл утешение в объятиях Египта.
Габриэль наблюдала, как Зена запрокинула голову, громко смеясь.
— Разве мы не все? У Клеопатры есть чары, которые нельзя отрицать. Как ты думаешь, почему я позволила ей оставить Египет? — Она съёжилась, когда поняла, что Габриэль слышала всё, что только что сказала, но не могла втянуть слова обратно. Поэтому она проигнорировала их. — Сообщи Риму и Египту, что я не потерплю никаких препирательств, когда они прибудут. Особенно, если царица Клеопатра намеревается взять с собой Антония.
— Как прикажете, милорд. Есть какие-нибудь инструкции для Чина или народа амазонок.
— Нет. Императрица Лао Ма и королева Мелоса всегда проявляют должное почтение, когда они прибывают.
— Что насчёт Британии, милорд?
— Ах, да, королева Боадикея. Она может быть настоящей возмутительной способностью, когда захочет. Сообщи, что её армия расположится лагерем за стенами дворца. Её солдаты дикие и необузданные, им всегда удаётся сражаться между собой и пить слишком много, пока они здесь. Я не потерплю такого поведения в стенах дворца. Пусть они убивают друг друга там. — Зена указала на ворота. — Я бы не хотела испачкать свои ботинки кровью британца. — Зена сделала ещё один глубокий вдох, медленно выдохнув. — Что-нибудь ещё?
— Только то, что сегодня у тебя суд.
Голубые глаза закатились. Боги.
— Как много?
— Восемь, милорд.
Она усмехнулась.
— Это была медленная неделя. Каковы обвинения?
— В основном воровство. Но есть один случай нападения и одно обвинение в убийстве.
— Убийство?
— Да, моя госпожа.
Зена вздохнула, кивнув головой.
— Хорошо. А пока, Малайус, Габриэль требуется консультант, чтобы подготовить её к суду, и швея, чтобы позаботиться о надлежащем гардеробе для неё и её сына.
Высокий мужчина наконец посмотрел мимо Завоевателя на молодую женщину позади неё.
— Как прикажете, милорд. Сопроводить её в покои слуг?
Обернувшись, Зена протянула Габриэль руку. Она говорила о зеленоглазой красавице не меньше, чем её слуга.
— Нет, Малайус. Она не служанка. Она моя… — брюнетка склонила голову, пытаясь подобрать подходящее слово. — Что ж, пока я не выберу для неё титул, давайте просто скажем, что она мой компаньон и её нужно отвести в мою личную комнату. Слова, исходящие из её уст, имеют такуюже силу, как и те, которые исходят из моих собственных уст. Понятно?
— Да, милорд. Конечно. — Малайус поклонился, одарив несколько испуганную блондинку завистливой улыбкой. — Прямо сюда, миледи. — Он указал на коридор острым подбородком.