Их глаза встретились, и Габриэль боролась со слезами, которые внезапно угрожали пролиться. Она неловко откашлялась. Никто никогда раньше не заставлял её произносить эти слова, и они казались ей чуждыми и горькими, что усиливало её стыд, хотя она отказывалась опускать взгляд.
— Потому что, как и Завоеватель, её солдаты жестоки и большую часть времени бессердечны, — резко бросила она, заметив почти незаметный вздрог Зены. — Иногда я нахожу того, кто кажется добрым, и если я открываюсь ему, другие оставляют меня в покое. Никаких побоев. Никаких принуждений ко мне. Я делаю то, что должна. Иногда я нахожу того, кто будет защищать нас, пока он размещён здесь. — Ей становилось всё труднее продолжать смотреть в глаза серьёзным голубым глазам. Но она это сделала. — Немного покоя, независимо от того, как оно было получено, и хотя бы на несколько дней, лучше, чем совсем ничего. Когда вы предложили Джарроду золотую монету за заботу о своей лошади, я знала, что вы хотите.
Воин почувствовала глубокую боль в груди, отчасти симпатию, отчасти ярость.
— Я здесь не для того, чтобы изнасиловать или купить вас, Габриэль, — сказала она. — Я хотела, чтобы мальчик позаботился о моей лошади. Не более того.
— Золотая монета за заботу о вашей лошади? — Габриэль рассмеялась без тени юмора. — Конечно, вы ожидали, что я…
— Нет. Нет, я этого не делала и до сих пор не делаю. Я заплачу мальчику за то, что он заботится о моей лошади. Я не предлагала ему платить, чтобы его мать разделила мою постель.
— Но я думала…
— Вы ошиблись, Габриэль! — выпалила Зена, слова прозвучали гораздо резче, чем она хотела. Она неуверенно вздохнула, не зная, как нарушить тревожную тишину, внезапно заполнившую комнату. — А теперь идите, я могу принять ванну и немного поспать, — проворчала она. — Я ехала всю ночь, и я устала.
Сердце Габриэль колотилось в груди, и она сделала небольшой шаг назад.
— Мне очень жаль. Я не хотела вас обидеть.
— Я не обиделась. Вы делали то, что, по-видимому, вы думали, что должны сделать. Но вы этого не сделали. Не в этот раз. Не со мной. — Зена сжала челюсти.
Габриэль понимающе кивнула и взяла вёдра. Она направилась к двери, затем остановилась и оглянулась через плечо.
— Спасибо.
— Не за что, — ответила Зена, расстёгивая последние пуговицы туники. — Габриэль?
— Да?
— Вы с Джарродом разделите со мной ужин?
Габриэль склонила голову набок, рыжие волосы упали на одно плечо.
— Мы бы этого хотели. Спасибо. — Она тихо вышла из комнаты, закрыв за собой тяжёлую деревянную дверь.
Зена закончила раздеваться и погрузилась в ванну. Она закрыла глаза, когда горячая вода начала расслаблять её мышцы.
Слова Габриэль продолжали звенеть у неё в ушах:
≪Иногда я нахожу того, кто кажется добрым, и если я сделаю себя доступной для него, другие оставляют меня в покое. Никаких побоев. Не навязывают себя мне. Я делаю то, что должна. Иногда я нахожу человека, который будет защищать нас, пока он здесь≫.
Взяв тряпку для мытья посуды, она рассмотрела женщину, которая пыталась соблазнить её в обмен на её защиту от солдат Завоевателя.
Чувствуя лёгкое недомогание, Зена отбросила неприятные мысли. Наконец, очистившись, она бросила свои мечи и седельные сумки на пол и изящно упала в кровать, уткнувшись носом в благоухающее одеяло. Прошло много сезонов с тех пор, как она путешествовала всю ночь без отдыха. Её усталое тело легко погрузилось в глубокий сон без сновидений.
*****
— ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ, что она ушла?! — Каллисто крикнула капитану стражи. — Покоритель Известного Мира не пропадает бесследно!
— Я… я… я… — пробормотал мужчина средних лет, пытаясь понять, что случилось с его правителем. — Генерал Каллисто, мои лучшие люди ищут её в этот самый момент… — Он сглотнул, закончив фразу.
Собственный гнев Аида не мог сравниться с гневом бледной женщины перед ним. Невозможно мёртвые карие глаза стали ещё холоднее.
— Жалко для вас, вы не будете здесь, чтобы знать, успешны они или нет. — Она повернулась ко второму охраннику. — Поздравляю, тебя только что повысили. Убей его, — скучающим тоном приказала она.
Каллисто выскочила из пустой спальни Завоевателя и направилась к плацу.
Сегодня рано утром целый легион солдат пересчитывал время на тренировочном поле, стук их ботинок эхом разнёсся по всей цитадели. В бараках обменялись шёпотами о том, что прошлой ночью произошло что-то важное, после того, как людей разбудило пронзительное кудахтанье генерала. Но ни один солдат не подозревал, насколько он на самом деле велик.